25 мая
Сегодня был тот день, когда внутри меня будто всё застыло, что-то оборвалось окончательно. Вернулся с работы и увидел, как Оля торопливо вытаскивает из шкафа вещи мамы скромные блузки, юбки, лёгкие платья. Знаю: моя Оля человек хозяйственный, но вместе с тем и резкий. У неё вечный хаос в шкафу, вечные поиски несуществующей кофты, а тут ей вздумалось убирать зимние одеяла и подушки на святое, на мамино место. Наверное, она считала, что всё это ненужное барахло, и пора наконец выбрасывать. А у меня внутри мгновенно вспыхнула злость, такая, что в глазах потемнело.
Не трогай мамины вещи, Оля. Не смей! выговорил я, сдерживая голос, чтобы не накричать при малыше.
Да зачем нам эта рухлядь, Слава? резко отозвалась она. Твоя мама уже не вернётся, пойми. Ты живи сейчас.
На эти её слова у меня невольно сжались кулаки. Почему она не может просто понять для меня это не тряпки, это целый кусок моей жизни, тепла… и вины.
Только три недели прошло, как похоронили маму. Всё ещё напоминает о ней: мягкий запах духов на воротничке, аккуратно сложенные платочки, домашние тапочки даже они ещё у порога стоят, будто она вот-вот войдёт. Целый месяц я пытался быть сильным: маму сначала лечили, потом принесли только облегчение, и всех дел оставил, чтобы быть рядом. Смотрел, как силы уходят день за днём, а сделать ничего нельзя. Есть что-то недосказанное, и это гложет. Был бы рядом почаще, может, заметил бы раньше
Всё это вертелось в голове, когда забрал из шкафа ту самую клетчатую сумку, что осталась после переезда. Сложил аккуратно, по-матерински: мамины кофты, юбки, любимую куртку, всё улеглось ровненько, поверх мешочек с обувью. Даже сынок мой, Мишка, всё наблюдал, неожиданно всучил внутрь игрушечный трактор. В тот момент почувствовал: если кто-то тронет эту вещь разорву. Забрал ключ из прихожей и, даже не сняв ботинок, вышел из квартиры.
Пап, а куда ты? спросил с опаской Мишка.
Скоро вернусь, малыш. Будь с мамой, ответил я.
Оля догнала меня в коридоре, с упрёком:
Слава, куда ты решил сорваться? Недалеко ли взбесился? Ужин остывает!
Спасибо. Не голоден, и, стараясь не встречаться взглядом, захлопнул за собой дверь. Вышел, сел за руль и только в пути осознал, что еду на дачу, в мамин дом.
Машина с лёгкостью проглатывала километры под московским небом, а я отрешённо глядел вперёд. Как же всё стало неважным! И работа с её дедлайнами, отпуск, и все смешные картинки из чатов исчезли. Осталась только пустота и немой крик: почему всё так? Почему именно так, почему я так и не наговорился с мамой? Не объяснился. Всё откладывал…
Остановился по дороге только раз выпил крепкого чаю в убогой столовой, перекусил. Дальше просто ехал на автомате. Под конец пути, когда небо лопнуло рассветной алой полосой, понял: вот он, тот самый родной дом, в котором вырос. Взяв сумку, долго возился с калиткой, подсвечивая телефон. Пять пропущенных от Оли сегодня не отвечу никому. Пусть будет тишина. Чувствуешь, мама я вернулся, но поздно.
Осторожно зашёл внутрь. Всё было так, как она оставила: белёсые занавески, мамины тапочки у порога, синие туфли с красными зайчиками мой подарок ей лет восемь назад. Вдохнул полные лёгкие запаха сырого, старого дерева, советских комодов, маминых духов. Дрожал весь, будто малый. В спальне, где когда-то жили мы с братом и родителями, был теперь её порядок: на кровати холмик подушек, возле окна швейная машинка мамы.
Сел на постель, голову в ладони, и вдруг разрыдался. Ну почему, скажи, так тяжело подобрать слова благодарности? За всё за дом, где всегда свет, уют, за заботу, за то, что веришь: где бы ты ни был тебя всегда ждут. Мать на закате шептала: «Не грусти, Славочка, мне с вами было хорошо». А я тогда онемел, не смог ни сказать, ни обнять как надо, ни объяснить, как благодарен. Наверное, у современных людей просто разучились быть искренними. Всё кажется высоким, чужим, пафосным.
Утро пришло неожиданно. Проснулся ровно в семь. Как всегда будто кто позвал. Вышел на улицу, вдохнул запах влажных берёз, весеннего сада. Тишина и прохлада, воздушная, напоенная птичьим пением разве в городе так бывает? Решил: вещи мамы не для того хранились аккуратно, чтобы гнить в мешке. Осторожно сложил их обратно в шкаф, развесил по плечикам, туфли расставил внизу. Остановился на минуту перед глазами мелькнуло: мама счастливо улыбается. Дай мне только ещё чуть-чуть, ещё немного времени с тобой, мама…
Позвонил на работу: «Степан Артемович, сегодня меня не будет, семейные дела. Спасибо, что поняли». И Оле написал смс: «Прости, что вспылил. Вернусь вечером».
У забора уже расцвели нарциссы и тюльпаны, ландыши возле крыжовника собрал букет. Получилось на три: для брата Васи, отца и мамы. Поехал на кладбище, зашёл было в магазин за молоком продавщица тётя Ира сразу кинулась предлагать брынзу. Оказывается, мама часто брала у неё. Купил кусочек, хотя невесело стало. Она и спросила: как дела, всё ли в порядке. Спросил у неё про сына Серёгу. Замялась: «Бухает, что уж тут». Кто скажет чужая беда легче?
Позавтракал прямо у маминой могилы. Три холмика, три фотографии: брат ушёл скоропостижно на стройке упал, отец потом, теперь и мама. Разложил на могилках цветы, шоколадку, маме ещё брынзочки кусочек как раньше, к чаю. Присел рядом, вспоминал, как в детстве ловили с отцом рыбу на пруду, как мама звала с огорода на весь посёлок: «Сла-а-ава, кушать!». Смеялся горько, слёзы щипали глаза. Хотел бы ещё хоть раз услышать этот голос…
Погладил материнский крест. Как же пусто без вас, родные. Мама, пап, Вася спасибо. За всё: что простили мои слабости, мои ошибки. Умели так жить, как мы с Олей не научились по-настоящему, отдавая себя. «Я, мне, моё» как это можно изменить? Как не быть эгоистом? Спасибо, что были у меня самыми лучшими людьми на свете
Пора было уходить. Иду по дорожке, рву листочки одуванчиков, жуём задумчиво основания стеблей, как в детстве. Встретил Серёгу в глазах пустота и алкоголь. Пошутил: «День черепахи отмечаю!» Не злился пожалел только.
Серёг, мать свою береги. Она ведь не вечная
Поймал его растерянный взгляд. А я дальше по пыльной, просёлочной улице, по солнцу, к дому. Как будто вот так, шаг за шагом, я разберу в себе этот клубок боли и научусь, наконец, говорить «спасибо», не стыдясь и не опаздывая.
До вечера сижу на крыльце. Берега родины, запах сада, и понимаю: именно здесь, а не в суете мегаполиса, живёт настоящее.
