Ой, слушай, расскажу тебе одну историю, которая со мной приключилась недавно сам в шоке ещё немного хожу. Середина декабря, погода мерзкая, сырость, ветер постоянный, снег какой-то жалкий, еле-еле землю прикрыл. Я оказалась в Твери на их автовокзале ну ты знаешь эти наши провинциальные вокзалы: вечный сквозняк, запах кофе вперемешку с хлоркой, пальто хоть и дорогое, всё равно продувает до костей. В зале народ какой-то вялый, будто все замёрзли внутри. Я приехала из Москвы, командировка закончилась раньше, а дальше ещё две пересадки до дома. Время тянется, билеты у меня на вечер, и вот убиваю эти три часа просто-напросто ни сидеть толком, ни стоять, страшно скучно, будто вся жизнь замедлилась.
Я вся из себя такая столичная: песочное пальто из шерсти, причёска после дороги, конечно, уже не как в салоне, но ещё держится, модная сумка в общем, быстро видно, что не местная.
Хожу, а каблуки по кафелю звенят, как колокольчик. Чувствую себя немного как белая ворона; все смотрят не то чтобы осуждающе, просто отмечают про себя: чужая. Сама, если честно, думаю примерно так же: «Вот переждать бы это место и скорее домой, где тепло да уютно, и совсем другой ритм жизни».
В этот момент передо мной вдруг буквально из воздуха появляется старичок. Лет шестьдесят с плюсом, лицо обычное, неприметное, куртка потёртая, но аккуратно зашитая, на руках шапка-ушанка. Не так чтобы подошёл вплотную, просто оказался прям передо мной и совсем тихо говорит: «Извините, барышня, где тут попить можно?». Я так автоматически ткнула рукой типа вон киоск, там бутылки воды стоят, продавщица зевает за стеклом.
А он, представляешь, не идёт никуда, стоит с видом уставшего человека, который даже решиться не может. Я уже мимо прохожу, а потом как-то взглядом зацепилась за него и что-то ёкнуло: вид у него резко нехороший пот на виске, губы странно бледные, глаза мутные, пальцы шапку мнут, будто забыл, зачем держит. Вот тут у меня всё внутри оборвалось: раздражение, спешка ушли мгновенно.
Я к нему обратно, спрашиваю уже по-другому: «Вам плохо?». Он еле слышно говорит: «Давление, голова кружится» слышно, что реально тяжело.
Я, не думая, беру его аккуратно под локоть повела к скамейке: «Садитесь, оприте спину, дышите спокойно, не волнуйтесь». Побежала к ларьку, купила воду, стаканчик принесла, дала попить. Платочек достала, лоб ему промокнула, держу за руку, слушаю, как сердце колотится.
Ну и вот в этот момент уже не парюсь, как выгляжу, не думаю, что сижу на корточках в пальто у чужого мужика вообще об этом не думала. Кричу в зал, громко так, уверенно: «Помогите! Человеку плохо, вызовите скорую!». Народ вдруг словно очнулся: пожилая пара валидол достаёт, парень из дальнего угла бежит набирать 103, продавщица киоска выходит из-за прилавка, все оживились. Сразу видно: когда совсем плохо наши люди не проходят мимо.
А я всё с ним, с этим дедом, рядом сижу: говорю тихим голосом, за руку держу, чтобы не было страшно. И тут приезжает «скорая» сразу две девушки-фельдшера в синих куртках с красным крестом вбегают, мороз за ними. Всё, толпа расступается, никто не мешает. Медик одна сразу присела рядом, спрашивает, что и как; вторая давление меряет, фонариком в зрачки светит. Я им всё по-деловому объяснила: давление, пот, вода, валидол, реакцию описала. На работе собрание докладываю и тут тоже голос, только усталый. Вижу, дед уже чуть получше: отвечает им, на вопросы тихо-так спокойно, за руку меня благодарно сжимает.
Фельдшер говорит: «Сделали всё правильно, сейчас в больничку его, да под капельницу, там разберутся». Поднимают, он ещё раз поворачивается ко мне, так искренне благодарит: «Спасибо вам, дочка, вы мне, может, жизнь спасли». У меня тут реально ком в горле встал ну очень по-настоящему.
Дальше помню уже как сквозь туман: дверь захлопнулась, сирена гудит во дворе, люди медленно расходятся по лавкам, как будто ничего и не было, только взгляд у продавщицы уже другой, добрый какой-то. Я осталась стоять, смотрю: ногти сломала, рука красная от тяжёлой сумки, причёска совсем уже лохматая, пальто снизу испачкано. Даже неважно.
Пошла в туалет, умылась ледяной водой, смотрю на себя в треснутом зеркале тушь поплыла, глаза красные, волосы растрёпанные. Но впервые за долгое время вижу не картинку для чужих глаз, а себя настоящую, обычную женщину со страхом и состраданием.
Вышла обратно в зал, купила ещё бутылку воды уже для себя, села на лавку. Глотнула вода обычная, но почему-то показалась очень важной. Как будто вместе с этим глотком какая-то связь образовалась между мной и всеми чужими вокруг. Стала замечать, как люди друг другу помогают, не за деньги, не на показ просто потому что некому, кроме нас.
Открываю телефон, а там в рабочем чате опять что-то срочное, отчёты не сходятся. Я пишу: «Завтра обсудим, всё решаемо», и звук выключила.
Ты знаешь, я тогда вдруг подумала, что все эти наши маски нужные штуки. Должность, причёска, внешний лоск без них никуда. Но страшно становится, если за всеми этими ролями забываешь о себе настоящей. Сегодня у меня маска прямо треснула и за ней оказалось что-то живое, настоящее, способное просто испугаться за человека, протянуть руку, не боясь быть смешной.
Короче, вот это и есть, наверное, главное не растерять в себе человека, даже если вокруг промозгло и серо. Просто быть рядом, когда надо. Вот так вотТри часа на вокзале пролетели как-то иначе больше не хотелось считать минуты до отправления, не было той суеты внутри, только лёгкая усталость и, странное дело, спокойствие. Я смотрела в окно на пустую, полузамерзшую улицу и вдруг поняла: иногда именно такие моменты делают нас собой. Не важна ни одежда, ни чужие взгляды, ни даже этот вечный московский темп. Важно, что внутри ты вдруг запоминаешь: даже самая обыденная остановка на пути домой может оказаться встречей с чем-то очень важным с простым, человеческим теплом.
А когда автобус, наконец, подъехал к платформе и двери открылись, я шла к нему легко, с той странной уверенностью, которая появляется только после чего-то настоящего. Села у окна, спряталась от холода за тонким стеклом, достала свой билет и улыбнулась: сегодня я уезжаю, чтобы, может быть, снова вернуться туда, где людям по-прежнему хотят помочь друг другу просто так, не думая о выгоде и часах.
Пусть за окном всё такое же серое и ледяное, внутри почему-то вдруг стало светло, как будто кто-то только что незаметно подложил маленький кусочек счастья прямо в карман пальто.
