Удачного дня, Игорь наклонился, легко коснулся губами её щеки.
Мария механически кивнула. Щека осталась прохладной и сухой ни тепла, ни раздражения. Просто прикосновение к коже. Дверь захлопнулась, и квартира наполнилась тишиной.
Она ещё постояла в прихожей несколько секунд, будто пыталась услышать нечто внутри себя. Когда всё это произошло? Когда внутри чтото щёлкнуло и выключилось? Мария вспомнила, как два года назад плакала ночами в ванной, потому что Игорь забыл их годовщину. Как год назад у неё дрожали руки от злости, когда он снова забыл забрать Полину из детсада. Как полгода назад она ещё пробовала разговаривать, объяснять, просить.
А теперь пустота. Чистая, выжженная, гладкая пустота.
На кухне Мария сварила себе кофе и села за стол. Двадцать девять лет. Из них восемь в браке. И вот она, одна в тишине, с остывающей чашкой и мыслью о том, что разлюбила мужа так тихо и обыденно, что не сумела точно указать момент, когда это случилось.
Игорь жил по накатанной. Обещал забрать дочь из садика не забирал. Говорил, что починит кран тот протекал третий месяц. Клялся, что в эти выходные они точно поедут в цирк, но в субботу всегда появлялись планы с друзьями, а в воскресенье он валялся на диване.
Полина уже не спрашивала, когда папа с ней поиграет. В свои пять лет дочка уже знала: мама это стабильно и надёжно, а папа мужчина, который приходит вечером и смотрит хоккей.
Мария больше не устраивала истерик. Не плакала в подушку. Не строила иллюзий. Просто вычеркнула Игоря из системы своего быта.
Нужно отвезти машину на ТО? Она звонила сама и договаривалась с сервисом. Сломался замок на балконной двери? Вызывала мастера с сайта объявлений. Полине требуется костюм лисички для ёлки? Мария шила по ночам, пока Игорь сопел в другой комнате.
Семья стала странной конструкцией из двух взрослых, которые пересекаются только на кухне и в коридоре.
Однажды ночью Игорь повернулся к ней, но Мария осторожно отодвинулась, сославшись сперва на головную боль, потом на усталость, потом на несуществующие простуды. Между ними возникала невидимая стена, всё выше и выше.
«Пусть уже заведёт себе когонибудь на стороне, думала она холодно. Дай мне повод. Очевидный, простой повод, который можно будет объяснить маме и свекрови. Чтобы не пришлось искать слова».
Потому что что сказать матери? Муж не пьёт, не бьёт, денег домой приносит. Про то, что не помогает по дому у всех так. Мужчины не обязаны, что уж там. Про то, что с ребёнком не возится вообще классика. Стоит ли из-за этого уходить?
Мария открыла отдельный счёт в Сбербанке, начала откладывать часть зарплаты. Записалась в спортзал не ради Игоря, ради себя. Ради новой жизни, которая ждёт за горизонтом.
Вечерами, когда Полина засыпала, Мария надевала наушники и слушала подкасты по английскому. Учила, разговаривала сама с собой, пересматривала диалоги, чтобы когданибудь говорить свободно и выйти на другую работу. На повышение квалификации два раза в неделю уходили вечера. Игорь ворчал, что ему нужно сидеть с Полиной. Хотя «сидеть» это включить мультики, а самому смотреть футбол в телефоне.
По выходным Мария гуляла с дочкой: парки, детские кафешки, кино на мультики, горячий шоколад из автомата. Полина привыкла выходные всегда с мамой. Папа гдето как часть мебели, что к вечеру появляется на кухне.
«Она даже не почувствует, убеждала себя Мария, мы разведёмся, и в её жизни ничего не изменится».
Эта мысль поддерживала, как спасательный круг.
Но однажды движение началось.
Мария не сразу поняла, что происходит. Однажды вечером Игорь сам предложил уложить Полину. Потом настоял, чтобы сам встретил её из сада. Потом приготовил ужин: макароны с сыром, но без напоминаний и просьб.
Мария смотрела с сомнением. Что за ветер перемен? Совесть случилась? Или снова чтото натворил?
Но дни шли, а Игорь не возвращался в прежний образ. Стал раньше просыпаться, сам отводил Полину в сад, сам возил по утрам по субботам на рисование. Починил кран. Записал дочь на плаванье и сам водил.
Папа, смотри, я теперь умею прыгать в воду! Полина носилась по комнате, изображая пловца.
Он ловил её, крутил, и та смеялась до слёз.
Мария наблюдала за этим из кухни и думала: что с ним? Что стряслось?
Я с ней посижу в воскресенье, заявил Игорь однажды. Ты ведь встречаться хотела с Женей?
Мария кивнула. На самом деле никуда не собиралась, хотела просто посидеть одна в кафе с книгой. Неужели он слушает, что она говорит по телефону?
Шли недели, тянулись друг за другом. Игорь не сдавался, не съезжал обратно в привычное безразличие.
Я заказал столик в том итальянском ресторане на Ленинградке, сообщил как-то вечером. В пятницу. Мама твоя согласилась с Полиной остаться.
Мария удивилась.
С чего вдруг?
Просто хочу с тобой поужинать.
Она согласилась, скорее из любопытства.
Ресторан оказался небольшим, уютным. Игорь заказал вино, которое Мария любила: помнил, удивительно.
Ты изменился, сказала прямо.
Он повертел бокал.
Был слепым, произнёс наконец. Думал, что вкалываю ради семьи: деньги, квартира, машина. На самом деле просто убегал. От дома, от забот. Сейчас это ясно.
Мария молчала, слушала.
Ты стала другой. Тебе вдруг всё равно. И это страшно. Когда ты кричала, плакала, спорила это было нормально. А когда перестала будто меня больше нет.
Он поставил бокал на скатерть.
Я чуть не потерял вас. И только тогда понял, как всё устроено.
Мария долго всматривалась в мужа через стол слушала то, что годами хотела услышать. Слишком поздно? Или ещё нет?
Я собиралась уходить, тихо произнесла она. Ждала, когда ты дашь мне повод.
Игорь побледнел.
Господи, Маша…
Деньги откладывала. Смотрела объявления о квартирах.
Я не думал, что всё так… пробормотал Игорь.
А должен был видеть, прервала его Мария. Это твоя семья, твой дом.
Повисла длинная пауза. Официант чутко прошёл мимо, не мешая.
Я готов исправлять, произнёс Игорь. Если дашь шанс.
Один шанс.
Даже один уже больше, чем я заслужил.
Они просидели до закрытия ресторана. Не спорили разговаривали понастоящему. Про Полину, про деньги, обязанности, мечты что каждый ждёт друг от друга, какой видит семью.
Возвращение шло медленно. Мария не кинулась утром в его объятия, а наблюдала, присматривалась, искала ловушки. Но Игорь держал слово: готовил завтрак, брал на себя хозяйство по выходным, учился заплетать дочери косички пусть коряво, но сам.
Мама, смотри: это дракон! Полина забежала на кухню с поделкой из коробок и цветной бумаги от папы.
Мария посмотрела на странного дракона, с перекособоченным хвостом и задорной мордой и, впервые за долгое время, улыбнулась искренне…
…Полгода пролетели словно миг.
Декабрь, новогодние праздники, вся семья поехала на дачу к родителям Марии. Старый дом, деревянные половицы, запах пирогов, в саду сугробы и слёзы рябины.
С чашкой чая Мария села на подоконник и смотрела, как Игорь с Полиной лепят снеговика. Дочь командовала: морковку-нос повыше, пуговицы ровнее! Игорь старался, слушался, а потом хватал дочку и бросал вверх её звонкий смех заполнял весь сад.
Мама, иди скорее! кричала Полина.
Мария надела пуховик и выскочила на улицу. Снег скрипел, мороз щипал щеки, в лицо прилетел снежок.
Папа запустил! тут же выдала Полина.
Предательница, улыбнулся Игорь.
Мария схватила снег и кинула в мужа. Промахнулась. Через минуту вся семья уже валялась в сугробах, забыв про снеговика и холод.
Вечером, когда Полина заснула на диване, не дождавшись конца Маши и медведя, Игорь аккуратно перенёс её в кровать. Мария глядела, как он укрывает дочь одеялом, поправляет волосы на лбу, бережно целует в макушку.
Она присела у камина, держа в руках горячую чашку. Снег укрывал улицу белым, пушистым пледом.
Игорь сел рядом.
О чём думаешь?
О том, как хорошо, что я не успела.
Он не спросил, о чём речь понял всё сам.
Семья это не подвиг. Это каждодневная работа: услышать, поддержать, помочь и заметить рядом. Мария знала ещё будут трудные дни, конфликты, усталость.
Но сейчас рядом были ее муж и дочь. Настоящие. Живые. Любимые.
Полина вдруг проснулась и забралась между родителями. Игорь обнял их обеих, а Мария подумала: ради этого можно было бороться и, пожалуй, стоило.
