Дневники Дины. Август На изломе лета
Работая в нашей центральной библиотеке в Ярославле, я часто думала: «Что я вообще делаю со своей жизнью?» Посетителей с каждым годом становится меньше все сидят в смартфонах, книги лишь стыдливо пылятся на полках. Я иногда переставляю тома, растираю пальцами корешки, смахиваю пыль. Во всей этой будничной серости меня спасало одно: я прочла к тридцати столько разной литературы от толстых русских романов до философских трактатов что иной раз меня пугало, как это всё умещается в голове. А вот той самой романтики, о которой читала, видимо, у меня в жизни и не появилось.
Тридцать возраст уже вполне серьезный. Пора бы чего-то добиваться: семья, может, дети. Но внешность у меня обычная, работу не бросаю, ведь она хоть и платит мало всё же домашняя для меня. На нашу библиотеку обычно заглядывают лишь студенты и редкие пенсионеры.
Как-то весной был объявлен областной профессиональный конкурс библиотекарей. Я, особо ни на что не рассчитывая, затащила главный приз двухнедельный отпуск в дом отдыха на Черноморском побережье, всё оплачено, даже билеты.
Представляешь, Олька? Я действительно туда поеду! На мою зарплату только по Волге на электричке колесить, а тут такая удача, радостно рассказывала я подруге и маме.
Август подходил к финалу. Я бродила босиком по пустынному пляжу в Геленджике. Сегодня море штормило, почти вся праздная публика забилась в кафе и бары. Я, на третий день отпускного отдыха, решила уйти от всех, побыть наедине с мыслями о будущем и мечтах.
И вдруг вижу: волну с пирса смыло высокого парня. Долго не думая, я кинулась его спасать. Благо было не глубоко я с детства воду не боялась и держаться на плаву умела. Волны швыряли нас к берегу и обратно, я тащила этого парнишку за ворот рубашки, сердце бешено колотилось. В конце концов, выбрались. Я в прилипшем к телу летнем платье выдохнула и впервые нормально разглядела его.
Да он подросток, года четырнадцать, только высокий и плечистый, подумалось мне. Ты чего решил искупаться в такую бурю?
Он только кивнул, быстро поблагодарил и покачиваясь удалился.
На следующее утро я проснулась в номере санатория светлой и легкой, как будто никакого вчерашнего волнения не было. Солнце заливало комнату, из окна звало спокойное Черное море сегодня оно почти ласковое.
Я плотно позавтракала в столовой и отправилась на пляж, где вольготно расположилась на шезлонге, впитывая последние теплые лучи уходящего лета. Ближе к вечеру пошла гулять в парк и случайно зашла в тир в институте я славилась меткостью. Первый выстрел мимо, но второй точно в яблочко.
Во, сынок, вот так надо стрелять! услышала я за спиной мужской голос. Обернулась и, к своему удивлению, увидела вчерашнего утопленника. Рядом его отец, высокий, обаятельный мужчина.
Парнишка тут же меня узнал и явно напрягся, а я поняла отцу ничего не известно о вчерашнем инциденте, и решила не наводить лишнюю драму. Отец представился Антон.
Может покажете нам мастер-класс? с улыбкой предложил он. А то у меня, видите, Женька не умеет стрелять, и я сам не мастер.
Мы прогулялись по парку, вместе посидели в кафе, ловко слопали порцию мороженого и даже прокатились на колесе обозрения. Я думала наверняка скоро появится мама мальчика, но, похоже, они вдвоём отдыхали.
С каждым часом Антон мне всё больше нравился деликатный, не болтун, с хорошим чувством юмора и эрудированный. Как оказалось, они тоже из Ярославля, в отпуске здесь всего неделю, живут в соседнем пансионате. Мы посмеялись: уж как бывает, в городе ни разу не встретились, а здесь пожалуйста.
На следующий день мы снова встретились на пляже. Только мужчины задержались почти на час.
Даночка, простите нас, отдуваясь и улыбаясь, извинялся Антон. Проспали, будильник забыли поставить.
Пап, я в море! сказал Женька, устремляясь к воде.
Жень, стой, ты же не умеешь плавать! неожиданно выкрикнула я, даже не подумав.
С чего это? удивился Антон. Да он у меня призёр школьных соревнований по плаванию!
Я растерялась, видимо, вчера переоценила ситуацию. В следующие дни мы всё время были вместе: пляж, экскурсии, вечерние прогулки. У меня возникло ощущение, что с Женькой что-то не так, будто он хочет рассказать, но не уверен.
Однажды мальчик пришел на пляж один:
Папа приболел, температура, сказал он, я упросил его отпустить меня к вам, если вы не против.
Конечно, давай номер телефона папы, позвоню ему, предложила я.
Антон был благодарен и попросил присмотреть за сыном тот пообещал слушаться. Я пообещала зайти вечером и принести фруктов.
После моря Женька развалился на шезлонге и сказал:
Вы настоящий друг, Дина. Спасибо, что не рассказали папе того, что случилось в первый день. Мне реально стало страшно, когда волной с пирса снесло я аж растерялся.
Ты можешь доверять мне, улыбнулась я. Слушай, Жень, а где твоя мама? Вы ведь вдвоем приехали.
Он долго молчал, потом всё же рассказал мне многое, на что раньше не решался.
Оказалось, что Антон часто бывал в командировках. Семья считалась счастливой, пока мама не завела роман с коллегой по работе. За Женькой в свое время присматривала дочка этого самого коллеги, Кира, старше на пару лет и очень самостоятельная. Марина мама Жени только и повод давала: «Погуляй с Кирой, иди в парк». Сама же устраивала у себя дома встречи с Артемом.
Перед возвращением Антона домой Кира сказала Женьке:
Хорошо, что твой отец наконец приедет, ну и надоело мне тебя выгуливать, у меня своих дел полно. Мама твоя с моим отцом давно мутят, а ты и не подозреваешь.
Жене было ужасно неприятно слышать такое, да и сам он уже начал догадываться, что родители от него многое скрывают. После очередного скандала мать ушла, прихватив вещи. Антон сказал: «Сын, если хочешь, можешь общаться с мамой, но никто тебя не заставляет».
С тех пор Жене тяжело видеть маму, рано ещё простить. Тем более теперь у него я.
Через несколько дней Антон с Женькой должны были возвращаться домой, а мне оставалось ещё два дня свободы под солнцем. Прощались на краю лета: Антон обещал встретить меня в аэропорту, Женька улыбался своей почти взрослой улыбкой.
Я не строила иллюзий, но впервые читала его сообщения с улыбкой на губах, а через пару недель переехала к Антону и Женьке. И, кажется, никто не был так счастлив, как Женька за себя, за папу и, может быть, даже за мою новую жизнь.
