Вернулась раньше срока
Ты где, на остановке? голос у Пети подпрыгнул до самой люстры. Прямо сейчас? А чего не предупредила? Мы же договаривались на четверг!
Хотела тебе сюрприз сделать, Аня нахмурилась. Петя, ты чего не рад? Я до дома еле доехала, устала, как лошадь. Давай, выходи!
Подожди! заорал он так, что даже собаки на районе вздрогнули. Не иди пока! В смысле, иди, но Слушай, у нас в квартире пусто, хоть эхо зови я всё доел вчера.
Может, ты быстренько в «Пятёрочку», что за углом? Возьми мяса, хорошей говядины.
Сумки от тянутого плеча резанули так, что Аня только ойкнула. Острая боль в пояснице, уже привычная гостья шестого месяца, моментально напомнила о себе.
Она осторожно сложила тяжёлый багаж на потрескавшийся тротуар возле старой автобусной остановки.
Аня выдохнула, придерживая живот.
Малыш внутри заволновался так, что хоть скорую зови. Шестой месяц не шутка, особенно когда решаешь покрасоваться с неожиданным приездом на три дня раньше, чем ждут.
Сколько она мечтала о Петином объятии, что весь путь в автобусе смотрела не на маршрут, а на столбы вдоль МКАД.
Интересно, что там Петя делает? Даже не подозревает, что я уже тут, под самым домом.
Дорога до подъезда казалась вечностью. Сумки, набитые родными гостинцами малиновое варенье, баночка огурцов, рулет сала, кислая антоновка тянули руку к земле прямо с утренним пейзажем.
Пройдя метров шестьдесят, Аня осознала: не дотащит. Спина уже почти полностью отвалилась.
Она достала телефон и набрала мужа.
Петенька, привет, тихо прошептала она, когда тот снял.
Ань? Ты где? Чего случилось? испугался он.
Ничего не случилось, глупенький. Я приехала! Уже стою у дома на остановке. Пожалуйста, выйди, встреть меня. Я еле держусь мама столько всего мне в сумки напихала
Помолчали в трубке так подозрительно, что Аня даже на экран глянула не разъединился ли.
На остановке? Петин голос снова выдал тонкие нервы. Сейчас? Чего не предупредила? Мы ведь на четверг же договорились!
Хотела тебя порадовать, буркнула Аня. Петя, что за вид? Не рад, что ли? Я уставшая, как трёхкопеечная лошадь на ярмарке. Выходи скорей!
Постой! снова заорал он. Не иди к подъезду! Или иди, но Ань, у нас мышь повесилась всё выел до крошки!
Давай лучше сейчас в «Пятёрочку» заскочи, ту, что прямо в доме. Принеси мяса, говядины, только не самой дешёвой!
Какое ещё мясо, Петя? ошалела Аня. Алё! Я беременная на шестом месяце! С двумя мешками посреди улицы стою! Всё, обиделась! Я картошку видела на полке, а яиц дома хватит.
Встреть меня, очень хочу поесть и лечь.
Не понимаешь ты! запищал он, не давая вставить слово. Я хотел идеальный приём! Пожалуйста, зайди в магазин, возьми мяса, картошки тоже бери, а то наша хоть в подвал выкладывай одна печалька.
Попроси кого-нибудь помочь дотащить, или сама потихоньку
А то я пока тут кое-что подготавливаю, давай, умоляю, это для нас обоих.
Аня посмотрела на ладони, врезанные до покраснения тесёмками ручек. Горькая волна то ли слёзы, то ли злость к сердцу подступила.
Ты что, Петя, с ума сошёл? голос сорвался. Беременная жена тащит из магазина мясо, потому что муж решил обед приготовить?
Ты не можешь сам выйти за продуктами?
Я уже начал ну, тут кое-что если сейчас уйду, всё испорчу!
Анютка, я ради тебя с утра маялся, уж прости, купи, пожалуйста, грамм восемьсот говядины, и сетку картошки небольшую, чтобы тебе было не тяжело.
Я жду, бегом!
Он отключился. Аня некоторое время стояла и смотрела на погасший экран, пытаясь осознать весь масштаб вселенской несправедливости.
Хотела бы она сейчас разрыдаться прямо на этой скамейке, под уличным фонарём, да беременной нельзя волноваться
а Петя, видимо, решил её закалять.
«Ну, вдруг он что-то нереально шикарное задумал?» пыталась шутить про себя.
Вдохнула, подняла сумки. Пошла в магазин, прихрамывая.
***
В «Пятёрочке» Аня, толкая тележку, ловила взгляды сочувственной ночной кассирши. Говядина оказалась тяжёлая, а сетка картошки вообще для олимпийских чемпионов, не меньше.
Когда вышла из магазина, пальцев словно не стало одни крюки остались.
Телефон завибрировал.
Купила? браво бодрился Петя.
Купила выдавила сквозь зубы Аня. Я уже на скамейке возле подъезда. Открывай.
Не поднимайся! чуть не взвизгнул он. Сядь пока на лавочке! Минут десять это всё!
Ты меня разыгрываешь? Аня сорвалась на крик, игнорируя прохожих. Я тут сейчас рожу, клянусь! Какие десять минут? У меня ноги деревянные!
Сюрприз почти готов! Еще капельку, умоляю, сядь, подыши Пять минут, зуб даю! Всё, кладу трубку!
Она плюхнулась на старую деревянную скамью возле подъезда. Сумки покорно рухнули рядом.
Вот бы запулить это мясо прямо в окно их третьего этажа!
Десять минут. Потом двадцать. Аня обнимала живот и глушила желание выть.
Она воображала, что войдёт, а там… ну, может, лепестки роз, чайник на столе, скрипач за углом?
Да всё равно: ничего из этого не оправдывало её мучения посреди ночи.
Примерно через полчаса дверь подъезда дёрнулась.
Петя выкатился с лицом боевого хомяка: футболка вывернута, лоб мокрый, волосы торчком.
О, сидишь! выдавил он улыбку, схватил сумки. Почему злюсь такая? Смотри, как красиво… Главное домой дошла. Погнали!
Ты чего такой мокрый? прищурилась Аня, поднимаясь пришлось опереться на перила.
И почему от тебя за версту «Кометом» и лимоном несёт?
Щас, увидишь! заулыбался Петя, прыгая к лифту.
Они поднялись, Петя открыл дверь, распахнул её театральным взмахом и замер в ожидании оваций.
Аня вошла и чуть не ахнула: с порога ударил запах хлорки, перемешанный с «морским бризом» за тридцать рублей.
Дальше только каноническая пустота: вещи спрятаны хоть танцуй. Ковер мокрый, на полках ни пылинки.
Даже её фигурки сбились в угол, как загнанные пионеры.
Ну? светился Петя. Как тебе? Сюрприз!
Аня медленно повернулась.
Это всё? выдохнула.
Да как всё! Петя сел на корточки в восторге. Я тут три часа вкалывал! Везде вымыл даже под диваном! Всю посуду перемыл, унитаз ну, просто леденец! Хотел, чтоб пришла, а тут чисто, делать ничего не надо.
Я тут носился, пока ты в магазине мучилась!
Горечь подступала к самому горлу.
Ты, получается из-за этих полов заставил меня тащиться в магазин? Не встретил на остановке, потому что мыл пол?
Ну! обиделся Петя. Я же хотел, чтоб тебе приятно было! Ты ж постоянно ноешь: «Ничего не делаешь, только оставляешь за собой!» Ну я и доказывал тут А ты вместо «спасибо» лицо как будто я в борщ тебе чая насыпал!
Петя, ты с ума сошёл? голос дрогнул и сорвался. Мне твои полы сейчас до лампочки! У меня спина, как у сломанной пианины! Сумки едва донесла! Я беременна, Петя! Понимаешь это слово? Мне нужно было, чтобы муж встретил, помог, обнял… а не чтобы ты тут шваброй выплясывал!
Петя покраснел, как помидор-бычье сердце, швырнул тряпку в раковину.
Ну всё, началось! Всё плохо, конечно! Я, значит, с пяти утра шуршу, умыл тут до блеска, а ты пришла и нервы мне! Да у нас так только после генеральной уборки бабушка Аза на Пасху убирается!
Да зачем мне эта стерильность, если я на лавке полчаса мёрзла? Аня задыхалась. Да меня чуть не износило! Ты меня грузишь продуктами! Это не сюрприз, а кабала!
Ну ах, кабала! Петя заигрался, бегая по кухне. Другая бы радовалась, что муж чистоту наводит! А ты ноешь «ой, спина, ой, живот». Я тоже устал, между прочим, не спал, планировал, как порадовать!
Аня закрыла лицо ладонями.
Да ты не понимаешь всхлипнула. Ты выбрал чистый пол вместо моего самочувствия.
Причём тут пол?! снова сорвался Петя, хлопнув кулаком по столу. Это ты всему виной: приехала ночью, сюрприз испортила, всё смешала! Я бы успел, если бы ты как человек в четверг приехала.
А так ты виновата, Аня. Неблагодарная!
Он гаркнул и с достоинством захлопнул за собой дверь спальни, так что ваза качнулась.
Малыш в животе снова заныл. Аня села, уставившись на пакет, который так и остался у двери.
Внутри уже мутило то ли от усталости, то ли от нервов.
Через десять минут кухонная дверь чуть приоткрылась.
Мясо готовить или ты мне теперь назло есть не будешь? мрачно буркнул Петя.
Не надо ничего, Петя. Просто дай мне отдохнуть. Спать хочу.
Ну и ладно! снова хлопнул дверью.
Аня пошла в ванну, посмотрела в зеркало: белая, с оспинами кругов под глазами, волосы реет, как одуванчик.
Вспомнила, как ехала и мечтала: вот бы Петя обнял, сказал: «Дом твой, родная».
Какой там. Швабра и мясо стали главными героями ночи.
Когда она вымылась и вышла ещё громче слушала ругань: Петя опять кричал, с мясом выступал, психовал, пока она в дверь уходила в том, в чём стояла.
Добралась до родителей.
***
Не разводиться её уговаривали все родственники и Петины родители, и тётя с дедушкой, и соседка по даче.
Петя сам звонил через день умолял, просил вернуться.
Аня же для себя решила: такого мужа ей больше не надо, развод дело решённое.
На кой ей такой супруг, который шваброй дорожит больше здоровья жены и их будущего младенца?
