Знаешь, я как-то вспоминала, как бабушка Нина да, та самая, мамина мама, любила вечерами сидеть у окна. Вот представляешь: обычная хрущёвка на окраине Подольска, за окном уже темно, хотя на часах только пять. Фонарь под окном то светит, то моргает, как будто сам устал. Снег во дворе с градинами следы пятнистые: тут дворник прошёл с лопатой, там собака чей-то ботинок стащила. Всё затихло, только часы да тик-так на стене.
На подоконнике очки в тонкой оправе и старенький кнопочный телефон: экран чуть подклеенный, потрёпанный. Иногда этот телефон оживает вибрирует из семейного чата, приходит фотка: Сашка, внук, с собакой на улице или голосовое от дочки, Юльки. А бывает совсем тихо, тишина стоит такая, что слышно, как часы время грызут.
Нина поднимается со старого дивана, идёт на кухню: свет включает, лампочка зажигается желтовато, от неё только круг света на столе да немного настроения. На столе миска с остывшими варениками, сверху крышка от кастрюли, чтобы не заветрились, вдруг кто зайдёт. Но никто не заходит. Она садится, берёт вилкой вареник, откусывает тесто резиновое, за день совсем задубело. Глоток чая из эмалированной кружки, щёлкает самовар, вода бурлит Она вдруг тяжело вздыхает, сама себя пугает.
Ну что это я, говорит себе, всё ведь живы-здоровы, слава богу, жильё есть, пенсия капает А всё равно пусто.
Пелена в глазах, и сразу вспоминается тревожный голос Юльки, дочки:
Мама, ну не могу я с ним больше, опять
И хмурый голос зятя, Миши:
Ну вот, жалуется уже… Ты ей объясни, жизнь не сахар.
И Сашка: от него лишь угу да ага в трубку, когда спрашиваешь, как там учёба, как друзья. Раньше по часу трещал про школу, а теперь вырос, видать, свой характер появляется, как у всех подростков.
Они при ней почти не ругаются, не хлопают дверями, но всё равно стены между словами, как будто воздух вязкий, обиды висят будто пыль на шкафу. А Нина то к Юле, то к Мише, как между берегами воды носит, только и думает, что бы не ляпнуть лишнего
Глотнула ещё чая, и тут вспомнила, как когда-то с Сашкой вместе писали письмо Деду Морозу. Помнишь, таким почерком забавным: Дорогой Дед Мороз! Подари мне, пожалуйста, конструктор, и чтоб мама с папой не ссорились. Она тогда только улыбалась: Он всё услышит, Сашенька.
А сейчас, вспоминая, ей будто стыдно: и конструктор был, а мир так и не настал, только научились ссориться потихоньку, чтобы ребёнок не слышал.
Смахнула crumbs со стола, пошла в комнату. Там письменный стол, ручка среди карандашей, блокнот в клеточку почти не пользуется теперь, всё в телефоне, этикеты, смайлики. Остановилась, смотрит думает: А почему бы.
Мысль детская, смешная, но сердце чуть теплее стало. Взять и написать настоящее письмо. Но только не дай шубу, не телевизор, не ерунду. Только о мире попросить, о простом счастье чтобы за столом все вместе, без этих тяжёлых пауз.
Почти смеясь сама над собой Ну вот, старость, пишу деду Морозу садится, в очках, аккуратно лист перегибает:
Дорогой Дед Мороз! Я знаю, ты, вроде бы, больше по детской части, но всё же не хочу я ни шубы, ни телевизора. Я хочу только одного: чтобы в семье был мир. Чтобы Юля с Мишей не спорили, чтобы Сашка не уходил в себя и молчал, чтобы мы могли сидеть за столом, не боясь слова не так сказать. Если вдруг ты можешь немного помочь помоги. Не прошу ничего лишнего С уважением, бабушка Нина.
Подержала письмо в руках, сложила прямоугольником, не зная, куда деть. Смешно выбросить? В почтовый ящик? Идти на почту? Решила: завтра всё равно за коммуналку платить, вот там, если увидит ящик для писем Деду Морозу, бросит, как дети. Стало чуть легче на душе.
Вышла утром, улица скользкая, у подъезда соседка с таксой машет, перекинулись парой слов: кто снег почистит, кого сердце подводит Доходит до почты, там очередь, люди с квитанциями, пенсии получают. Ящика волшебного нет, только обычные металлические клетки.
Чуть растерялась. Ладно уж, думает, с этим письмом не судьба. В киоске напротив коробка выгребная, но продавщица говорит: Уже поздно, всё увезли, дед Мороз новых писем не ждёт. Засмеялась сама, сунула письмо обратно в сумку.
Приходит домой и вот, чудо, сообщение от Юли: Мам, мы к тебе на выходных заедем! Сашке по истории надо, спрашивал твои старые книжки”.
Вот тут в душе у Нины отлегло: значит, не всё пропало, приезжают. Написала: Конечно, жду!, уже варит суп, перебирает книжки.
В субботу хлопок двери, шаги по лестнице, Сашка выше двери вымахал, дочь с пакетом, зять с коробкой Суета, шарфики, шутки про подъезд и уборку.
Ба, привет! Сашка заходит, целует в щёку. Круто, что суп сварила.
Кухня, стол, суп, напряжение сначала никто не знает, как слова подобрать. Но потом разговор завёлся всё стабильно: про пробки, цены, работу Молчим, но вроде вместе.
Ба, у тебя по войне книжки есть? спрашивает Сашка, учитель просил что-то посмотреть.
Вот тут бабушка оживляется: водит в комнату, достаёт книгу в ветхом переплёте. Возьми, я сама читала, не скучно, там по-настоящему.
Вечером собираются уходить, опять суета, перепутанные ботинки, советы звони, не забывай. Бабушка закрывает дверь, тихо в квартире, письмо ещё в сумке маленькой тёплой тайной лежит, самой приятно вспомнить, даже несмотря на всю нелепость.
И вот, через день-два, Сашка вдруг приезжает сам Ба, ещё по истории надо, заеду? Проходит мимо табурета, где бабушкина сумка стоит; пока Нина на кухне колдует с блинами, он аккуратно достаёт письмо прочитать не сдержался, хоть и неловко: посидел, потом словно осознание накрыло бабушка, взрослая, всё ещё верит, всё ждёт чего-то доброго, не для себя.
На следующий день он уже не может не думать о письме. Крутит в руках, читает, снова слова: чтобы внук не молчал, как чужой. До слёз подступило.
Потом, в школе рассказал пацану: тот поржал, конечно, но Сашка уже понял это не смешно на самом деле.
Дома молчит за ужином, думает, как бы аккуратно маму уговорить: а давай к бабушке вместе на ужин?. Она вначале отшучивается: “Времени нет, все устали”, но потом вдруг соглашается чувствует, наверное, нужен этот вечер.
Сашка сам приходит к бабушке помогать: чистит картошку, салат режет, Нина только отшучивается, поправляет Пальцы убери, порежешься!. Честно говорит про спор в школе: Ба, ты в Деда Мороза веришь?. Она на миг замерла, но говорит: В детстве верила Теперь, может, не так. Но чудеса иногда случаются.
Вечером родители приходят на ужин. Немного сковано, но еда объединяет, разговоры про старое, немного смеха, истории. Мать даже извиняется: Мама, прости, редко заезжаем. Нина всё понимаю, главное, что вы есть.
И тут Сашка, набравшись смелости, вдруг вбрасывает: А пусть у нас такие вечера не только по праздникам будут. Можно ведь иногда. Мать кивает: Будем стараться.
Потом снова сборы, уходит семья. Сашка берёт письмо себе, про себя решает: Это не волшебство, это просто то, что правда нужно бабушке. Уходя, говорит тихо: Ба, если что-то хочешь просто скажи. Нам, не письмом.
Она смотрит удивлённо, а потом тепло так: Скажу, Сашенька, если надо будет.
Вот и всё. С тех пор, если мать вдруг отмахивается: Да потом, некогда, Сашка говорит просто: Я тогда сам к бабе заеду. И заходит. То с блинами, то просто поговорить. Не ждал чуда просто стал делать этот маленький шаг к своему настоящему дому.
А Нина варит суп, ставит чайник и улыбается едва заметно потому что в квартире снова тепло: просто кто-то понял, как важен этот вечер за одним столом.
