28 апреля 2025г.
Сегодня я записал в дневник то, что натолкнуло меня на мысль о том, как тяжело бывает, когда два мира сталкиваются.
Мы с Аграфеной всё ещё живём вместе, хотя её мать, Глафира Петровна, с самого начала возражала против нашего брака.
Доченька, тебе нужен мужчина с хорошей семьёй, а не этот бедняга Василий, говорила она, глядя на меня, у него нет отцов, его воспитывала бабушка, а ты сама работаешь в автосервисе, почти как простая рабочая.
Мать, Василий не виноват в том, что его родители умерли, когда он был ребёнком, я отвечал ей, чувствуя, как в груди сжимается горло. Он окончил техникум, умеет всё, что нужно: и слесарные дела, и ремонт любой техники.
Умел он, конечно, только в железе, перебивала Глафира Петровна. Как же вы будете жить на его зарплату? Ты ещё в четвёртом курсе института, а нам нужна помощь, иначе вы обрушитесь без нашей поддержки.
Слушая её упрёки, я видел, как Аграфена стиснула зубы, но не поддалась. Её мать пыталась расколоть наш брак, но я знал, что наша любовь сильнее её крикливых замечаний.
Перед свадьбой я предложил жить у своей бабушки Анны. У нас была крошечная двухкомнатная квартира, в отличие от просторного четырёхкомнатного дома её родителей. Я понимал, что Глафира Петровна никогда не примет меня в свой дом, хотя с моим отцом у неё находилось какоето взаимопонимание.
Глафира Петровна была женщиной строгой, но в то же время, как говорил её муж, «зуб за зуб, а честь на первом месте». Если она решала чтото, ничто её не останавливало. Я видел, как Аграфена держалась крепко, не желая слушать мать и полагаясь лишь на себя.
Я знал, что моя теща будет раздражаться изза её самостоятельности. Но в итоге она сама призналась мне, что я её «молодой человек» только ради дочери, которой удалось «поймать» такого, как я.
Всё равно мы согласились пожить у её родителей, пока не сможем собрать собственный уголок:
Василий, я учусь, ты один работаешь, нам будет трудно жить на одну зарплату, а мама всегда поможет, сказал я Аграфене.
Давай посмотрим, как всё будет, кивнула она.
Когда я получил свою первую заработную плату, зашёл в магазин за продуктами, а Аграфена ещё не вернулась с занятий. Глафира Петровна, увидев мои покупки, сразу же вспылила:
Кто тебя заставил покупать это? спросила она, глядя на меня в упор.
Я просто хотел, спокойно ответил я. Аграфена любит этот сыр, я знаю её вкусы.
Но мать не дала мне закончить:
Ты здесь ни при чём, звать тебя тут не буду, отрезала она. Я терплю тебя лишь ради своей дочери, а ты лишь лишняя «нагрузка».
Я попытался объясниться вежливо, но она лишь ругалась и потребовала всю мою зарплату.
Отдавай мне каждую копейку, приказала она. Я буду решать, как её тратить.
Зачем я должен отдавать вам то, что заработал? возразил я. У нас со своей семьёй.
У вас нет семьи! крикнула она. Дай деньги!
Я понял, что дальше оставаться в её квартире бессмысленно, и ушёл. Три дня я не получал от Аграфены вестей. Я знал, что она ждёт ребёнка, и меня тревожило её молчание.
Глафира Петровна рассказала дочери лишь часть правды, выставив меня в плохом свете, но умолчала о своих требованиях.
Мам, ты говоришь правду? спросила Аграфена, подозрительно глядя на меня.
Как я могу тебя обмануть? ответила мать.
Через четыре дня я решил поехать к бабушке Анне в деревню, так как телефон не звонил.
Я еду к тебе, Василий, сказал я Аграфене.
Куда? спросила мать.
К бабушке, там он, ответил я.
Если он не пришёл, значит, ты ему не нужен, отозвалась она.
Я понял, что мама пытается меня оттолкнуть, но я всё равно пошёл. По дороге я размышлял: «Нельзя вести себя, как обиженный ребёнок. Папаша у меня, а мать»
В деревне меня встретила бабушка Анна с печальным видом. Я вошёл в её скромную кухню, где на столе стояла открытая бутылка водки. Я был шокирован я практически не пил и не курил. Я лишь слегка отхлебнул, пытаясь успокоить себя.
Ваня, пойдем домой, попросила меня Аграфена, но я ответил резко:
Нет.
Почему? удивилась она.
Я не могу жить с твоей матерью Она контролирует каждый мой шаг: как я ем, как говорю, даже как дышу. И она требует, чтобы я отдавал ей всю зарплату. Я не собираюсь этого делать, у нас своя семья.
Вот в чём дело, тихо прошептала я.
Я понял, что мать Аграфены скрыла от неё всю правду.
Что теперь делать? спросила она.
Не знаю, честно ответил я. Можно остаться у бабушки, но нам нужны деньги, скоро будет ребёнок.
Я могу работать по десять часов и получать достойную оплату, сказал я. Но при таком графике ты не сможешь учиться и ухаживать за ребёнком.
Может, развод? вспыхнула Аграфена.
Если ты не готова жить со мной, откажешься от помощи родителей и станешь самостоятельной, тогда, возможно, развод наш единственный выход, ответил я.
Тогда бабушка Анна вмешалась:
Сядь, дорогая, успокойся. Я слышала ваш разговор, потому что знала, к чему всё это приведёт. Я помогу вам, хоть у меня и одна пенсия, но я могу делить её с вами. Я могу готовить, смотреть за внуком, но прошу: не разводитесь.
Аграфена согласилась. Я увидел, как её глаза наполнились надеждой. Мы решили остаться у бабушки, ведь её поддержка была важнее, чем гордость.
Вскоре Аграфена родила здорового мальчика Антон. Бабушка Анна радовалась, а я, наконец, почувствовал, что у нас есть свой маленький мир. Глафира Петровна больше не связывалась с нами, но её муж тайком звонил, интересуясь внуком, и я посылал ему фотографии.
Когда Антону исполнилось три года, мы отправили его в детский сад. Я попросил бабушку брать его оттуда, а сам пошёл на работу.
Бабушка, ребёнок будет общаться с другими, а ты можешь отдыхать, сказал я Аграфене, Нам ещё нужна дочь, так что всё будет в порядке.
Сегодня я понимаю, что в семье главное не бойцовский дух, а готовность слушать и поддерживать друг друга. Я усвоил урок: когда две семьи спорят, лучше найти компромисс, а не вытягивать конфликт до последней капли терпения. Это меня сделало сильнее и научило ценить тех, кто действительно рядом.
