Родители мою квартиру, а мне съёмную? Нет, дорогой, тебе съёмную, а мне свободу!
Здесь бы шкаф от стенки встал, мечтательно сказала Маргарита Аркадьевна, оглядывая гостиную. Кресло только убери, оно и так неудобно. Куда же ты его поставишь, Зина?
Зина моргнула. Не сразу сообразила, что перед ней не дизайнер, а её свекровь, и что «здесь» её, Женина, квартира, купленная на её собственные деньги. На двадцать восемь лет копилвкладысвободный фриланс, экономя даже на кофе.
Наверно, надену себе на голову, медленно ответила она, вставая с дивана. Я не поняла, вы переезжаете?
Мы лишь обсуждаем, улыбка у Маргариты говорила больше о победе, чем о тепле. Мы с отцом Денисом просто посмотрели. Просторная квартира, дизайнерский ремонт. На съёмной нам неудобно, а у Павла после той глупой аварии долги не погасить. И ты понимаешь семья есть семья.
Слово «семья» свекровь произнесла так, будто Зина к ней не относится.
Ты умница, Зина, у тебя есть доход, ты не пропадёшь. А мы уже старые где нам в съёмных углах мотаться?
Вам же по шестьдесят пять, отчиталась Зина. Это не пенсионеры, а активные долгожители. Кроссворды решаете, на дачу ездите. При чём моя квартира?
Маргарита сжала губу, поджала рот и достала своё коронное оружие.
Я, кстати, подарила тебе такого мужа. И именно он поддерживал тебя, когда ты боролась с анемией в больнице. А теперь, когда его брат в беде, ты поворачиваешь спиной?
Когда его брат врезался в столб на отцовской машине, а женапассажирка была чужой, Зина с трудом сдержала голос, мне почемуто никто не позвонил, а не предложил переехать к вам, пока Павел зализывает раны.
Зина, вмешался Денис, до этого делавший вид, что занят на кухне. Мы же просто обсуждаем. Родители не претендуют.
Зина подошла к двери и тихо сказала:
Пока вы обсуждаете, я живу в своей квартире. Которая, судя по всему, вам кажется общежитием имени великомученика Павла. Не выйдет.
Только бы не крикнуть, подумала она, выдохнула и ушла в спальню.
Три дня они с Денисом не разговаривали. Он подходил, говорил «Тебе чтонибудь принести из магазина?» или «Не забыла, что в субботу у мамы день рождения?». Зина кивала или делала вид, что не слышит. В квартире висела вязкая, липкая тишина, в каждой стене таилась обида.
В субботу всё случилось.
Жень, Денис смотрел в окно, будто хотел выпрыгнуть, я понимаю, тебе тяжко. Но у родителей нет выхода. Кредит на отца, квартира уже выставлена на продажу. Через месяц они окажутся на улице. А ты
Что?
Ты сильная, найдёшь, куда деться. Мы можем переехать в съёмную на пару месяцев, а потом придумаем чтонибудь.
Она сначала хотела ударить его сковородкой, потом обнять. В конце спросила:
То есть я должна уйти из своего дома, потому что твои родители снова не справились?
Это не так. Просто у тебя больше возможностей.
У меня больше мозгов. Я их не разбрасывала, как твой брат, и не позволяла жене устраивать заселение без согласования с владельцем, зло усмехнулась Зина. Хочешь, подскажу, как лучше?
Как?
Собери вещи и вали.
Он замер, впервые в их совместной жизни. В его лице она увидела не мужа, а лишь тень.
Я не уйду, выдохнул он, это тоже мой дом, купленный на мои деньги.
Но мы же семья, Зина. Разве семья не про жертвы?
Жертва когда её просят, а не ставят перед фактом. У жертвы есть выбор.
Она достала чемодан его, и поставила его в коридор.
Иди куда хочешь: съемную однушку, мамину, даже к брату на крышу. А это мой дом, и он останется моим. Вы, и ваша великая мать с комодом, можете забыть дорогу к нему.
Он вышел без вещей, глаза как у побитой собаки. На прощание сказал:
Ты ещё пожалеешь. Никто не живёт один вечно.
Зина смотрела ему вслед и думала: я не одна, я с собой. А ты сам не знаешь, с кем ты.
Вечером позвонила Светлана.
Ты чего такая? подруга протиснулась внутрь, обняла её одной рукой. На прошлой неделе ты говорила: «Света, он не так уж плох». А теперь?
Зина налетела бокал вина.
Теперь он, как его мама: с комодом и планами на мою спальню.
Света рассмеялась, потом задумалась.
А если он вернётся?
Зина посмотрела на вино, прокрутила в голове всё происходящее.
Тогда я куплю дрель и врежу замок с кодом, который знаю только я.
В субботу ровно в десять утра, когда Зина ставила чайник, в дверь постучал курьер «Ситилинк», думала о блендере. Открыла и замерзла.
На пороге стояла Маргарита Аркадьевна с чемоданом, за её спиной Павел, брат Дениса, худой в спортивках, а рядом их отец, Павел Павлович, лысеющий пенсионер.
Доброе утро, сказала свекровь, будто договорились о чае. Мы не надолго, пару месяцев, пока квартира продаётся.
Зина молчала, слов не было.
Женечка, вмешался Павел Павлович, ситуация не в нашей власти. Мы с тёткой договорились, она потом нас пустит, но сейчас ремонт. А Денис говорил, ты не против, чтобы мы пожили тут?
Денис? наконец нашла голос Зина. Говорил? Это он говорил до того, как я его выгоняла?
Вы поссорились? спросила Маргарита, уже переступая порог.
Зина подумала: «Свои люди в чужой квартире».
Павел таскал чемодан, от него пахло сигаретами и автосервисом прошлогодним.
Павлик, не тащи через порог, крикнула Маргарита. Плохая примета.
Примета когда вас впускают, а не когда вы захватываете, тихо сказала Зина, но никто её не услышал.
Они вошли, разместились. Павел плюхнулся на диван, поставил ноги на кофейный столик. Павел Павлович осмотрел балкон и спросил:
Здесь можно курить?
Здесь можно молчать, отрезала Зина. И быстро уходить.
Свекровь открыла сумку, достала банку солёных огурцов, пакет гречки и формочки для выпечки.
Привезла коечто из дома, чтобы тебе не хлопотать. Будем жить вместе почеловечески. Я люблю порядок, а рука у меня лёгкая. Всё растёт!
Это про картошку в ванной? не сдержалась Зина. Или про кактус в кастрюле?
Давай без сарказма, сказала Маргарита. Сейчас всем тяжко, но вы с Денисом должны держаться вместе. Я мать, мне не безразлично.
Вам было безразлично, когда по воскресеньям навязывали борщ, хотя я просила не приходить. Было безразлично, когда предлагали сменить работу «ради стабильности». И было безразлично, когда вы пришли без предупреждения с чемоданами. Это вторжение, Маргарита. Вы играете в войну?
Павел вмешался:
Зина, нам пока некуда. Брат говорил, ты человек с пониманием.
Брат ошибался. И ты тоже.
Зина набрала Дениса. Он ответил на третий звонок.
Привет. Я сейчас не могу, совещание
Понятно. У меня тут ваша семья с чемоданами, ваш брат, мама, папа. Ты им сказал, что я не против?
Пауза тянулась, как жвачка под подошвой.
Я думала, вы договоритесь. Ты же не жестокая, у тебя большое сердце
Угу. А теперь там дыра. Всё. Ты свободен, от меня и от этой квартиры. Удачи. И помни, у твоей мамы лёгкая рука, особенно на полки.
Он повис.
Вечером Маргарита осела.
Зина, можем в спальне пожить? А ты в зале?
Нет.
Ты одна, а нас трое.
Именно. Трое на одного то, чего я ждала всю жизнь. Но нет.
Ты слишком эгоистична, сказала она. Женщине важно быть мягкой.
А мужчине снимать жильё, если он взрослый. Или жениться на женщине с квартирой, как мой муж.
Ты зажралась, огрызнулась свекровь. В твоём возрасте люди не живут одни.
А вы в своём возрасте живёте за чужой счёт. Забавно, правда?
В понедельник утром Зина пошла на работу, думая, как бы выжить.
На ресепшене её остановила охранница Нина Ивановна.
Жень, к тебе приходил молодой человек, говорил, что из жилищной комиссии, хотел номер телефона. Я не дала.
Из какой комиссии?
Не знаю, но симпатичный, с рюкзаком. А в рюкзаке комодик! Пластмассовый!
Зина поняла: комод. Пластмассовый. Маргарита. Знак.
В тот же вечер она подошла к соседке Ольге Петровне, вечно недовольной пенсионерке.
Ольга Петровна, если услышите крики, запах борща, вызывайте участкового. У меня вторжение.
Сволочи, кивнула та. Я помогу.
На следующее утро позвали участкового. Он пришёл с документами.
Здравствуйте, есть заявление, что вы незаконно проживаете в квартире.
Как это незаконно? крикнула свекровь.
Вы собственник? спросил он, глядя в бумаги.
Нет но это моя невестка!
Уже бывшая, ответила Зина, показывая документы.
Маргарита побелела. Павел спрятался в ванной. Павел Павлович икнул. Лейтенант кивнул.
У вас час собрать вещи, иначе оформляем самозахват жилплощади.
Через полтора часа они ушли молча, без прощаний. На прощание Маргарита кинула:
Ты ещё поймёшь, как тебе одиноко.
Зина закрыла дверь, села на пол и рассмеялась.
Одиноко это жить с теми, кто тебя не слышит. Сейчас здесь тишина, и чайник кипит только по её воле.
Она встала, вошла в комнату и увидела в углу маленький пластиковый комод с запиской:
«Чтобы ты помнила: мы ещё вернёмся. С любовью, М.А.».
Прошла неделя. Квартира блестела, как после дезинфекции. Зина научилась закрывать двери с удовлетворением. Вечерами пила чай в полной тишине, без Павла на диване.
Иногда слышала, как сверху шепчут, что свекровь поселилась у двоюродной в Бирюлёво, где балкон без стеклопакетов и кошка с бешеным взглядом.
Комод она не выбросила, поставила в кладовке символ.
В субботу ровно в семь вечера, когда Зина мыла бокалы, позвонил Денис в новых джинсах с букетом хризантем. За его спиной мать в меховом пальто, а рядом она, блондинка с круглым животом и кастрюля в руках, издающая аромат борща.
Новое шоу? усмехнулась Зина. Не прошёл и месяц после твоего изгнания.
Мы с Олей вместе с прошлого ноября, начал Денис, но я не хотел рушить брак Теперь мы хотим продать квартиру.
Тишина.
Продать? Мою? спросила Зина, смеясь, как будто смеются в лицо жуликам на вокзале. Мы же в браке её покупали, потом развелись, я выкупила твою долю, перевод с карты, расписка есть. Спросите нотариуса.
Оля прикусила губу.
Мы думали, ты поделишься.
Конечно, сказала Зина, вот ложка, вот миска. Поделюсь борщом.
Она взяла кастрюлю, прошла в коридор и поставила её у входа, захлопнула дверь, закрыла на два замка.
Из двери раздался голос свекрови:
Зина, ты пожалеешь! Когда старость придёт ты будешь одна!
Лучше одна, чем с вами и вашим борщом.
Через неделю пришла повестка в суд о спорах по выкупу доли. Зина открыла кладовку, где стоял пластиковый комод, как памятник бессмысленности, и нашла записку: «Мы ещё вернёмся».
О, вернётесь, сказала она, но недолго.
Она собрала документы: копии переводов, расписку, скриншоты переписок, фото Дениса с Олей.
Затем позвонила:
Алло, Лариса Валерьевна? Это Зина Котова. Вы говорили, что поможете, если я решу продать? Отлично, покупатель банк, ипотека.
Суд длился двадцать минут. Судья посмотрел на бумаги и сказал:
Иск отклонён. Оснований нет. Вы бы радовались, что с такой женщиной вообще ктото жил.
Зина встала, не улыбаясь. На выходе Денис догнал её:
Ты оставила всех без жилья?
Нет, вы сами себя оставили. Я просто закрыла дверь. Снаружи.
Маргарита стояла в коридоре суда, молча смотрела, потом шепотом:
Ты победила. Только не радуйся. Мы были твоИ, открыв окно, она впустила в комнату свет новой свободы и впервые услышала собственное дыхание, полное спокойствия.
