Вчера
Куда ты этот салатник тащишь? Он же всю колбасную нарезку загораживает! И вообще, бокалы подвинь, Олег появится с минуты на минуту ему простор нужен, он руками машет, будто дирижёр на премьере.
Виктор нервно переставлял хрустальные фужеры, едва не роняя вилки и салфетки. Галина вздыхала с трагическим оттенком, вытирая руки о свой фирменный передник с бабочками. Уже с рассвета у плиты стояла, как солдат на посту. Ноги будто из чугуна, спина как будто кто-то кирпич положил чуть ниже лопаток. Но жаловаться некогда: сегодня должен был явиться звезда семейного масштаба младший брат мужа, Олег.
Витя, не нервничай, попросила Галина, пытаясь держаться на уровне ледяного спокойствия. Всё прекрасно накрыто! Скажи лучше ты чёрный хлеб купил? Олег в прошлый раз возмущался: дескать, у нас одни батоны, а он теперь, видите ли, по здоровому питанию идёт.
Купил, купил, Бородинский, с тмином! заверил Виктор, метнувшись к хлебнице. Галя, а мясо? Всё готово? Учти, он у нас, как говорится, по ресторанам ходит, ему котлетами не удивишь.
Галина сжала губы так, что Виктор при желании мог бы увидеть складку упрямства. Она прекрасно знала, что ждёт её каждый раз при явлении Олега: холостой, под сорок, то ли художник, то ли соискатель государственных премий, а на деле мастер брать взаймы у всей родни и просить у мамы на проезд. Считает себя гурманом с мировым именем, а любой её ужин превратить в олимпийский отбор по вкусовому снобизму.
Я буженину сделала запекла в медово-горчичном соусе. Мясо свежее, рынком проверено, семьсот рублей за кило. Если теперь и это не угодит, пусть сам себя кормит.
Ну чего ты сразу начинаешь настраиваться на провал? поморщился Виктор. Брат не появлялся уже полгода, соскучился. Хочет, как в детстве, по-семейному, душевно. Ты уж прояви терпение. У него период такой себя ищет.
«Ищет он не себя, а кошелёк», промелькнуло у Галины, но озвучивать она не стала. Виктор к брату относился с трепетом, как фанат к портрету Гагарина, и за каждое косое слово мог обидеться недели на две.
Ровно в семь звонок. Галина со скоростью ветра скинула передник, взбила волосы у зеркала, нацепила улыбку из серии «сами себе завидуем». Виктор за секунду до неё распахнул дверь и светился, будто только что из бани вышел.
Олежа! Брат! Ждал тебя, как дождя в июле!
Стоит Олег, выглядит, надо признать, элегантно: пальто нараспашку, шарф небрежно болтается, щетинка для брутальности. Руки как у дирижёра Рождественского, а обнимать Виктора, конечно, не спешит так, похлопал для галочки.
Галина мельком осмотрела его руки. Пусто. Ни тортика, ни конфет, ни даже веточки гвоздики для будущей швабры. Полгода не был, приём царский, а явился налегке, как на дачу по грибы. Детям у бабушки, слава Богу, и им ничего не досталось.
Приветствую, Галина, буркнул он, проходя и цепким взглядом смерил коридор. Обои сменили? Цвет прямо, санаторий. Ну ладно, главное, чтобы вам нравится.
Здравствуй, Олег, сдержанно кивнула Галина. Руки мой. Тапочки новые, свежие, не скрипят.
Свои забыл. Я лучше так, в носках, фыркнул гость. А то в чужих грибок подцепишь, знаешь сама. Надеюсь, полы чистые?
Галина почувствовала, как внутри, где-то в районе печени, зазвенел медный гонг. Дважды мыла полы перед его приходом!
Олег, всё сияет. Проходи к столу.
Всё расселись. Стол настоящий гастрономический парад: скатерть белая, аж до пола, салфетки праздничные, три салата, колбасные и сырные нарезки, красная икра, маринованные грибочки осенью сама закрывала, икру вручную накладывала. В центре горячее, аромат, что соседям аж слюнки на полу.
Олег развалился на стуле, смотрел как царь на свои земли. Виктор хлопотал, открывал коньяк, пятилетней выдержки сам купил для брата, чтоб не дай Бог не обидеть.
Ну, чокнемся за встречу! Виктор разлил по бокалам.
Олег покрутил бокал, посмотрел на свет, понюхал.
Армянский? Хм. Я лично французский предпочитаю. Там букет тонкий, а тут спиртом отдает. Ну ладно, дарёному коню…
Залпом выпил и тут же вилкой двинулся к колбасной нарезке. Самый дорогой балЫк себе!
Угощайся, Олег, пододвинула салатницу Галина. Тут салат из креветок и авокадо, по новому рецепту.
Гость, будто научный сотрудник, вскинул креветку к глазам:
Креветки были замороженные?
Ну а какие тут в Твери, пожала плечами Галина. Королевские, из Пятёрочки.
Резина, подытожил Олег, бросая обратно. Всегда две минуты варить надо, Галя! А здесь волокна как проволока. Авокадо сыровато, хрустит.
Виктор замер с ложкой между тарелкой и ртом.
Да брось ты, отлично получилось! Я перед ужином пробовал.
Витя, тут вкус воспитывать надо, наставил Олег. Если всю жизнь суррогат какую уж тут гастрономию ждать? Я вот, между прочим, на прошлой неделе ел севиче из гребешка. А у тебя майонез хоть домашний?
Галина заледенила голос.
Провансаль из супермаркета.
Ну, тогда всё понятно, вздохнул Олег с видом, будто сообщили ему про неоперабельную болезнь. Консерванты, крахмал, смерть для здоровья. Давай мясо, может хоть оно спасёт вечер.
Галина молча положила на тарелку кусок буженины, соусом полила, картошку с розмарином добавила. Аромат как грузинский хоровод. Но Олег не хоровод, а ценитель.
Он жевал так, будто счёт за электричество выписывал.
Сухо! Сладко! Мясо не кекс, Галя. Мариновала мало, волокна жесткие. Надо было сутки, хотя бы в минералке или на киви.
Мариновала ночь, в специях и горчице, всегда хвалят, прошептала Галина.
Всегда это кто? Твои коллеги по бухгалтерии? Им лишь бы послаще! Я объективен: с голодухи можно съесть, но удовольствия ноль.
Он отодвинул тарелку с драгоценным мясом почти нетронутым. Затем взялся за грибочки.
Свои? Или китайские из банки?
Свои! сквозь зубы ответила Галина. Сами собирали!
Он отправил гриб в рот и поморщился.
Уксуса перебор, да и соли… Ты же, Галя, влюбилась, раз солишь так! Олег сам приятно удивил себя шуткой. Витя, приглядывай за давлением!
Виктор нервно посмеялся:
Да ладно тебе, грибы хорошие! Под рюмку идеально! Давайте, за здоровье!
Они выпили. Олег раскраснелся, развязал шарф, но пальто снимать не желал, явно давая понять: гостит по высшей милости.
Икра как будто по акции! ковырял бутерброд Олег. Мелкая, оболочка толстая.
Олег, это икра кеты! Шесть тысяч за килограмм! сорвалась Галина. Целую баночку специально для тебя купили. Сами не едим, экономим!
Экономить на еде путь к небытие, философствовал Олег, отправляя в рот ещё бутерброд. Мы то, что едим. Я, например, дешевую колбасу не куплю ни за что. Только голодать.
Галина бросила взгляд на мужа. Тот наклонился к тарелке и старался жевать так, чтобы не оказаться участником сцены. Его позиция страуса в своём репертуаре.
Витя, спросила Галина, тебе мясо тоже сухое?
Виктор чуть не подавился.
Да нет, Галочка, вкусно! Очень вкусно! Просто Олег тоньше чувствует нюансы, у него вкус сам знаешь…
Значит, у меня вкус толстый, а руки как клещи, громко сказала Галина и положила вилку, будто пистолет выстрелил по столу.
Галя, хватит драматизировать, скривился Олег. Я ж конструктивно критикую! Хочешь же развиваться! Благодарить надо! А то Виктор тебе всё ладит и хвалит почём зря.
Благодарить? переспросила Галина. Благодарить тебя?
Она встала резко. Стул скрысил по полу, как в плохом фильме.
Галя, ну ты куда? Мы ж не доели!
Сейчас принесу десерт, ответила она негромко. Олег ведь сладкое любит!
На кухне стоял ей фирменный Наполеон, выпеченный ночью двенадцать коржей, крем с настоящей ванилью… Галина смотрела на торт, на мусорное ведро. Руки тряслись. Обида, копившаяся годами, лопнула как старый советский термос.
Сколько раз этот человек приходил, ел-пил, занимал деньги, забывал отдавать. Сколько раз критиковал её ремонт, кофточки, детей. Виктор всегда молчал, оправдывал. «Он творческий, ему сложно!» А она железобетонная, что ли?
Галина подошла к столу с большим подносом.
Десерт принесли? оживился Олег. Надеюсь, не рулет из Дикси?
Она начала собирать тарелки. Сначала мясо. Потом салаты. Потом нарезку.
Ты чего?! возмутился Олег, когда исчезли бутерброды с икрой. Я не доел!
А зачем тебе есть это? с абсолютным спокойствием парировала Галина. Всё ядовитое! Сухое мясо, резиновые креветки, майонез смерть… Не могу позволить тебе отравиться этим ужасом!
Виктор вскочил.
Галя, прекрати! Поставь обратно!
Нет, Витя, цирк тут ты устраиваешь человек пришёл, за стол уселся, на четверть зарплаты всё это, а хозяйку грязью поливает.
Я не поливал! обиделся Олег. Свободная страна! Я мнение высказал!
А я свободно решаю, кого кормить! Ты сам сказал лучше голодать. Вот, голодай с пользой для здоровья.
С этими словами Галина понесла поднос на кухню. В гостиной занавес тишина.
Виктор срывался шёпотом:
Ты совсем сошла с ума? Позоришь меня перед Олегом! Верни еду, извинись!
Я позорю? А ты, когда молчал и кивал, не позорился? Ты кто, Витя мужик или тряпка? Он икру на тысячу заглотил и сказал, плохо! Ты хоть раз мне икру просто так покупал? Нет! Гостям всё, себе крохи! А гость ногами по нам!
Он мой брат! Родная кровь!
А я жена! И десять лет тебе стираю, жарю, варю, уборку Генеральную делаю! Полночи вчера с бужениной мучилась, ради чего? Чтобы оскорбления выслушивать? Если сейчас не заткнёшься, этот Наполеон у тебя на голове окажется!
Виктор отступил. Такую Галину он видел впервые: обычно мягкую и бесконечно удобную жену сменил гремящий ураган прямо среди посуды.
В кухню заглянул Олег, уже не царский растерянно-обиженный.
Ну знаете… Такого гостеприимства я ещё нигде не видел. Пришёл с душой, а вы мне обои и хлебом укорили!
Ты с душой? В чём эта душа выражается? В пустых руках? За годы хоть пачку чая принес? Приходишь только чтобы съесть и покритиковать.
Я… у меня сейчас с финансами всё туго!
У тебя туго двадцать лет подряд! Пальто вещь новая, шарф, презентации посещаешь… А брату пять тысяч занять и забыть это порядок!
Галя, хватит считать чужие деньги! выдал Виктор.
Это наши деньги! Семейные! И наши труд кормить этого гуру!
Олег схватился за сердце:
Всё, я тут больше минуты не выдержу! Витя, женился ты, брат мой, на диктатуре! Ноги моей тут не будет!
В прихожую развернулся, ботинки на носки. Виктор молил:
Олежа! Не слушай её, у неё депрессия, на работе кошмар! Успокоится!
Нет, всё, брат, голос Олега в трагическом стиле. Обида незабываемая!
Хлопнула дверь.
Виктор выглядел как кто-то, не попавший на Красную звезду. Потом повернулся и поплёлся на кухню, где Галина уже перекладывала мясо в контейнеры.
Довольна? пробурчал он. Ты меня с единственным братом рассорила!
Избавила от дармоеда! сказала, даже не обернувшись. Садись, ешь. Мясо ещё тёплое. Или тебе тоже сухо?
Виктор сел, обнял голову руками.
Как ты могла?! Гость ведь!
Гость это не санэпиднадзор! Витя, слушай внимательно: никогда больше не буду накрывать ему стол. Хочешь общаться иди к нему или кафе. Но на свои. На мой бюджет ни копейки!
Ты стала жестокой…
Нет, справедливой. Ешь. Или убрать?
Виктор посмотрел на буженину. Скрипнул живот. Он попробовал кусочек… Мясо мягкое, тает, соус и сладость, и острота. Великолепно.
Ну что? спросила Галина, наблюдая, как муж закрывает глаза от удовольствия.
Супер, признал он. Очень вкусно, Галя!
Вот и отлично. А брат твой просто завистливый и несчастный, самоутверждается другого не умеет. Пойми это!
Виктор жевал, думал. Впервые за жизнь предательская мысль: может, жена права? Вспомнил: Олег пустые руки, пренебрежительный тон… И как самому неловко бывало.
А торт? Мы будем?
Галина улыбнулась. И впервые за вечер по-настоящему.
Будем. Чай заварю с чабрецом, как ты любишь.
Она вытащила Наполеон, разрезала на богатые куски. Сидели вдвоём, ели, пили чай, и напряжение уходило вместе с первой крошкой.
Ты знаешь, заметил Виктор, проглотив второй кусок, он даже маме на день рождения ничего не подарил. Сказал: сам подарок.
Вот видишь, подмигнула Галина. Вот и прозреваешь.
Зазвонил телефон. Олег: «Скинь пару бутербродов с собой, я ушёл голодный. И переведи 5 тыс. за моральный ущерб».
Виктор прочитал, задумался. Галина подняла бровь.
И что ты ему ответишь?
Виктор посмотрел на жену, на уют, на торт, на телефон. Медленно набрал: «Поешь в ресторане, ты же ценитель. Денег нет». И ткнул заблокировать.
Что написал? спросила Галина.
Что мы спать ложимся.
Она снисходительно улыбнулась, притворяясь, что не видела, как он блокировал номер.
Молодец ты у меня, Витя. Долго запрягаешь, но едешь правильно.
В тот вечер им обоим вдруг открылось что-то важное: чтобы семью сохранить, иногда надо выгонять из неё лишних участников, даже если по документам родня. А мясо было, правда, великолепное. И ни один ценитель со вкусом из ЖЖ не в состоянии этого испортить.
