Муж пригласил бывшую жену ради детей, а я уехал отмечать в гостиницу
Куда ты поставил эту вазу? Я же просила убрать её в сервант, она совершенно не сочетается с сервизом, Анастасия старалась говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило, как кастрюля с борщом на плите. Она нервно поправила передник и окинула взглядом мужа, который с растерянным видом перекладывал хрустальную салатницу с места на место.
Настя, ну какая разница? виновато улыбнулся Сергей, а эта его вечная, извиняющаяся улыбка сегодня бесила особенно сильно. Ирина всегда любила эту вазу, помнишь? Она говорила, что с ней оливье по-настоящему праздничный. А раз уж мы все собираемся, ради ребят, не лучше ли сделать так, чтобы всем было уютно?
Анастасия застыла с ножом в руке, лезвие нависло над наполовину нарезанным огурцом. Она медленно выдохнула, считая до трёх, чтобы не вспылить.
Сергей, голос её стал опасно тихим. Хочу уточнить один момент. Мы собираем гостей у меня дома. Я, твоя официальная жена, второй день готовлю стол: мясо мариновала, коржи для торта пекла, полы драила. А теперь ты хочешь, чтобы я поставила эту нелепую вазу, только потому что её любила твоя бывшая? Ты считаешь, это нормально?
Сергей тяжело вздохнул, опустился на стул, будто на плечи рухнул весь мир.
Настя, ну не начинай, прошу тебя. Мы ведь договаривались. У близнецов юбилей двадцать лет парням. Важная дата. Они хотели видеть обоих родителей. Разве я мог Ирине отказать? Она их мать. Всего на один вечер. Посидим, поздравим, разойдёмся по домам. Хочу, чтоб всё прошло спокойно, без истерик. Ты же у меня умная.
«Умная», подумала Анастасия с раздражением. Обычно это значило «удобная». Та, что промолчит, стерпит, подвинется и сделает вид, будто всё нормально, пока по ней топчутся.
Они были вместе уже пять лет. Анастасия приняла Сергея с его прошлыми отношениями, с алиментами, с поездками к сыновьям, когда те были трудными подростками. Она ни разу не препятствовала их общению. Мальчики, Илья и Егор, часто приходили к ним на дачу, отношения с ними были ровные, даже приятельские. Но Ирина… Ирина была отдельной песней. Громкая, категоричная, совершенно уверенная, что Сергей по-прежнему её собственность, временно переданная иной.
Я не против ребят, Сергей. Я уже даже смирилась с тем, что ты пригласил Ирину. Хотя у нормальных людей такие события отмечают в ресторане, а не тащат бывших жен к нынешним в дом. Но почему я должна подстраиваться под её вкусы? Может, мне ещё переодеться как ей нравится? Или сделать причёску, как у неё?
Ты всё преувеличиваешь, отмахнулся Сергей, поднялся. Ладно, уберу я эту вазу. Не дуйся только. Ребята через час придут, Ирина с ними. У неё «Лада» на ремонте, потому они её привезут. Давай без нервов, ладно? Ради праздника.
Он чмокнул её в щёку быстро, наскоро и ушёл в ванную бриться. Анастасия осталась одна посреди кухни, кружённой кастрюлями и салатниками. В духовке зажаривалась буженина, на плите закипал жульен. В воздухе витали умопомрачительные ароматы, но аппетита у неё не было совсем. Казалось, она готовит поминальный обед по собственному самоуважению.
Через час в прихожей раздался шум. Громкий смех, топот, молодые голоса.
Ну где наш папаша? этот визгливый голос Анастасия узнала бы где угодно. Ирина ворвалась первой, в ярко-красном платье, слишком обтягивающем и с причёской, на которую ушёл целый баллон лака.
О, Настя, привет, бросила она, даже не взглянув на хозяйку, сразу выискивая Сергея. Мы с подарками! Серёжа, иди, помоги маме сумку донести, там банки с соленьями!
Сергей вылетел из комнаты, сияющий, радостный.
Привет, богатыри мои! С днём рождения! он обнял сыновей, похлопал по спинам. Ирка, привет! Зачем соленья, у нас же стол ломится.
Ой, знаю я ваши столы опять всё обезжиренное? Ирина закатила глаза, наконец-то посмотрела на Анастасию. Настя, наверное, по своим диетам готовила? Без соли, без жира? А мальчикам нужно нормально поесть! Вот мои огурчики, грибочки. И, кстати, холодец настоящий варила на свиных ножках, не как ты, прошлый раз это желе из курицы.
Анастасия почувствовала приступ злобы. Полгода назад, когда Ирина забирала сыновей, она тоже умудрилась всё обругать и еду, и быт.
Здравствуйте, Ирина, вежливо, но без эмоций произнесла Анастасия. Проходите, еды всем хватит. Холодец у меня говяжий, прозрачный хоть слёзы лей.
Ну-ну, попробуем! хмыкнула Ирина и прошла в гостиную, не спросив, куда идти. Ой, диван не поменяли? Серёж, я же говорила цвет не подходит. И шторы… Мрачно. У нас, помнишь, на Ленинском, всегда светло было тюль белоснежный висел.
Сергей засеменил за ней, хватая пакеты.
Ир, ну нам нравится, уютно ведь.
Уют когда душа поёт, а тут мёртво, сделала вывод гостья и рухнула на «неправильный» диван. Ребята, идите руки мыть! Анастасия, ты что стоишь? Давай накрывай мужики голодные!
Анастасия сжала кулаки, чтобы не выругаться в голос. «Терпеть… Ради Сергея. Ради ребят. Не портить им день».
Она ушла на кухню. Сергей прибежал через минуту.
Настя, ну ты не обижайся, прошептал он, хватая тарелки. У неё характер. Не специально, просто привыкла командовать. Давай я помогу салаты вынести.
Не надо, я сама, отрезала Анастасия.
Гости расселись ужасно: Ирина рядом с Сергеем, локти в локти. Близнецы напротив. Анастасия сбоку, словно подсобный рабочий, будто случайно присела.
Ну, за орлов моих! провозгласил Сергей, поднимая стопку. Двадцать лет! Пролетели!
Да уж, Серёжа, подхватила Ирина, перебила его. Помнишь, как ты меня в роддом вёз лед, твоё «шестёрка» не заводится, ты вокруг бегал, смешной такой! Потом под окнами орал мальчики или девочки? Все смеялись.
Она рассмеялась звонко, положив руку на плечо мужа, тот смущённо улыбнулся, погрузился в былые времена.
Было дело… Молодые, глупые.
А помнишь, как Егору в новый костюм в лужу прыгал? К маме твоей на юбилей шли. Ты его схватил, а он орёт, весь в грязи! Мы его в фонтане полоскали!
Пошло по кругу: «А помнишь отпуск в Сочи?», «А помнишь, как обои клеили?», «А помнишь, как руку сломал, а я тебя кашей кормила с ложечки?».
Анастасия сидела, ковыряя вилкой салат, ощущая себя лишней. Мальчишки, утонув в телефоны, поддакивали матери. Сергей, растроганный и навеселе, забыл напрочь, что рядом с ним теперешняя жена.
Анастасия, передай хлеб, бросила Ирина, не отрываясь от рассказа про автошколу. Он орёт «тормози», а я газую! Еле в забор не въехали! Серёжа, ты же тогда седеешь стал!
Было такое, улыбается Сергей. Ты у меня всегда гонщица была.
«Ты у меня» эти слова резанули по сердцу. Анастасия подняла голову, посмотрела на мужа он даже не заметил, что сказал. Глядит на Ирину с нежностью, с тоской по молодой жизни.
А салат пересолила, вдруг выпалила Ирина, накладывая себе оливье. Анастасия, влюбилась что ли? Обычно пересаливают, если влюблены ты, наверное, в мужа? Ха-ха! Серёж, попробуй мой холодец вот где вкус! Чеснока не пожалела.
Она потянулась через стол, чтобы положить Сергею в тарелку свой холодец, поверх жульена.
Ирина, убери руку, сказала Анастасия тихо.
Что? Ирина замерла. Ты чего нервничаешь?
Я прошу, убери руку от тарелки мужа. И забери холодец. Здесь полно того, что приготовила я.
В комнате воцарилась тишина. Сыновья оторвались от телефонов. Сергей хлопал глазами.
Настя, ну чего ты? пробормотал он. Ну положила, и что, вкусно ведь…
Вкусно? Анастасия медленно поднялась, стул скрипнул по паркету. Значит, тебе вкусно то, что приготовила Ирина? Весело вспоминать прошлое? Нравится, когда кто-то хозяйничает в твоём доме, критикует мебель, еду, жену?
Ой, да ладно тебе, фыркнула Ирина. Какие мы ранимые! Я советую, как лучше.
Не нужны мне твои советы и твоё общество, глядя ей прямо в глаза, произнесла Анастасия. Я терпела ради Сергея, ради мальчиков. Но вижу, что вы отлично справляетесь без меня у вас тут семейное счастье, «наши Жигули», «наш отпуск». Я тут ведь никто, обслуживающий персонал должна обслужить и не отсвечивать.
Анастасия, прекрати, Сергей попытался взять её за руку, она отдёрнула ладонь. Не так всё…
Вот и воспоминайте, без меня. Я не буду мешать.
Анастасия быстро вышла из гостиной. В спину долетело громкое шёпот Ириной:
Истеричка. Я же говорила тебе, Серёжа, не пара она тебе! Много воображает.
Анастасия прошла в спальню. Руки дрожали, но голова была удивительно ясной. Открыла шкаф, достала дорожную сумку, бросила туда косметику, бельё, ноутбук, переоделась в джинсы и толстовку.
Вызвала такси через приложение. До машины семь минут.
В прихожей обулась, накинула пальто. Из гостиной доносился смех. О ней даже не вспомнили. Думали, ушла поплакать обязательно вернётся.
Заглянув в проём, сказала громко:
Я ухожу.
Все замерли. Сергей повернулся с рюмкой в руке.
Куда? Магазин? Хлеба забыли?
Нет, я уезжаю в гостиницу. У меня сегодня праздник день свободы от хамства и неуважения. У вас тут свой «клуб любителей прошлого», празднуйте. Еды полно, торт на балконе. Посудомойка на кухне, таблетки под раковиной, надеюсь, Ирина покажет мастер-класс не только по поеданию холодца, но и по мытью посуды.
Ты с ума сошла? Сергей вскочил, опрокинул рюмку. Водка расползлась по скатерти пятном. Какая гостиница, ночь на дворе! Гости сидят!
Это твои гости, Сергей. Не мои. Счастливо оставаться. С днём рождения, ребята.
Она хлопнула дверью, отсекла крики мужа и ворчание бывшей.
В такси смотрела на неоновые огни Москвы. Потом позвонила в лучший спа-отель.
Добрый вечер, у вас есть «люкс» или «полулюкс»? Отлично. Я буду через двадцать минут. Подготовьте бутылку советского шампанского и фруктовую тарелку. Запишите меня на массаж утром, на самое раннее время.
В отеле было тихо, пахло дорогими духами. Никакого жареного лука, никакого шума, никаких чужих голосов. В номере свежо, бельё хрустящее.
Анастасия приняла душ, смыла с себя липкое ощущение вечера. Завернулась в халат, налила бокал холодного игристого, вышла на балкон. Город раскинулся внизу огромный, равнодушный.
Телефон вибрировал ещё в такси, но она включила авиарежим. Только сейчас глянула на экран. Пятнадцать пропущенных от Сергея, три сообщения:
«Ты что творишь?»
«Вернись, стыдно перед людьми!»
«Настя, это не смешно, Ирина в шоке».
Анастасия усмехнулась, выключила телефон совсем. Сделала глоток шампанского. Впервые за много лет почувствовал себя абсолютно свободным. Не надо переживать понравится ли мясо гостям, громко ли работает телевизор, не обидится ли муж. Она одна, и это прекрасно.
Утром её разбудило солнце. Потянулась, заказала завтрак в номер: яйца пашот, круассаны и кофе. Потом пошла на массаж, поплавала в бассейне. Продлила номер ещё на сутки. Возвращаться не хотелось.
Вечером включила телефон. Сообщений стало больше, тон другой.
«Настя, ты где? Я волнуюсь»
«Ребята ушли сразу за тобой. Сказали, что мы устроили цирк»
«Ирина уехала вечером. Мы ругались»
«Пожалуйста, ответь»
Анастасия набрала номер мужа.
Алло! Настенька! Боже, ты жива? Где ты? голос Сергея дрожал.
В гостинице, Сергей. Отдыхаю.
Прости меня, выдохнул он. Я дурак, всё испортил.
Рассказывай, сухо сказала Анастасия. Как прошёл вечер семейных воспоминаний?
Ужасно прошёл. Как ты ушла, Егор поднялся и говорит: «Ну вы даёте. Мать хамка, отец тряпка. Настя нормальная, а вы её выжили». Потом с Ильёй ушли. Даже торт не стали кушать.
Анастасия испытала удовлетворение: мальчики оказались мудрее взрослых.
А дальше?
Ирина кричать начала, что я воспитанник неблагодарных. Что ты настроила их против неё. Потом командовать стала: давай убирай раз дома хозяин. Я ей сказал помогай сама, если уж так хозяйничаешь. Она заорала, разбила тарелку ту, любимую, из маминого сервиза.
Ирина разбила тарелку? голос Анастасии стал ледяным.
Да… Будто нечаянно, руками махала. Я не выдержал, сказал вызывай такси и уезжай. Поругались в хлам. Она припомнила всё: и мою маленькую зарплату, и маму, и свою угробленную жизнь. Я выставил её.
Сергей замолчал, тяжело дыша в трубку.
Один сижу, среди горы грязной посуды. Не убирал руки не слушаются. Настя, возвращайся? Я понял, как я тупой… Никогда больше, никаких бывших. Клянусь.
Посуда, значит, стоит? переспросила Анастасия.
Да. Всё как было.
И хорошо. У тебя есть сутки, чтобы всё блестело. Ни следа от Ирины, никаких её банок, ни холодца, всё в мусорку. Если приеду и найду хоть крошку от неё или запах духов сразу подаю на развод. Ясно?
Ясно, Настя. Всё сделаю. Только приезжай. Я тебя люблю. Я не хотел так…
«Хотел как лучше» у тебя выходит только, когда ты думаешь, а не стараешься всем угодить, жёстко сказала Анастасия. Я появлюсь завтра к обеду. И, Сергей, если ещё хоть раз позволишь кому-то критиковать меня в моём доме уйду не в гостиницу, а навсегда.
Она сбросила звонок. За окном вечерние огни. Допила остывший кофе. Её стало жаль Сергея слабого, запутавшегося, пытающегося быть хорошим отцом. Но ещё больше жаль себя ту, что терпела всё годы.
Терпеть больше не будет. Этот короткий побег в гостиницу что-то в ней изменил. Нет, она не будет удобной, она вправе быть главным человеком в собственной жизни.
На следующий день, когда вернулась домой, в квартире пахло лимоном и чистящим средством. Окна были открыты настежь, всё выветривалось. Сергей, с красными глазами и мокрыми руками, встретил её у порога.
Всё убрал, доложил он, как виноватый щенок. Даже шторы перестирал показалось, лаком пахнут.
Анастасия зашла на кухню идеальная чистота. Ни банок, ни холодца. Ваза пропала.
А ваза где? спросила она.
Выкинул, буркнул Сергей. С холодцом вместе. Не хочу видеть.
Анастасия подошла вплотную, посмотрела на усталое лицо.
Ладно, сняла пальто. Ставь чайник. Торт доедим если, конечно, ты его не выкинул.
Сергей облегчённо выдохнул, обнял её уткнулся носом в плечо.
Нет, торт оставил. Он вкусный. Отщипнул ночью, с горя. Настя, ты у меня самая лучшая. Прости меня.
Прощаю. Но это был последний раз, Сергей. Последний.
Они сели пить чай. Анастасия смотрела на мужа и понимала: иногда, чтобы сохранить семью, надо уйти. Пусть даже на пару дней чтобы пустое место за столом сказало больше, чем тысячи слов.
