Да что ты опять придумала? Какой дом престарелых? Нет уж, из своего дома я никуда не поеду! Фёдор Николаевич, отец Анфисы Фёдоровны, запустил в дочь кружкой, прицелившись прямо ей в лоб. Женщина увернулась привычно, почти на автомате.
Очевидно, так дальше идти не может. Рано или поздно он придумает, как ей навредить, и она не будет знать, откуда ждать беды. Оформляя бумаги на перевод отца в пансионат для пожилых, Анфиса испытывала только чувство вины. Хотя то, что она делала для него сейчас, было через край вспомнив его поведение в прошлом.
Когда отца усаживали в машину, он кричал, отбивался, ругал и проклинал всех, кто хоть каким-то образом имел отношение к его переезду.
Анфиса стояла у окна и смотрела на уезжающую машину. В её жизни уже был такой момент только тогда она была ребёнком и даже не предполагала, какой нелёгкой окажется её собственная судьба.
Анфиса была единственной дочерью в семье. Мать не рисковала рожать ещё, ведь муж был домашним тираном, каждый день превращавшим жизнь родных в ад.
Фёдор Николаевич, отец Анфисы, был уже немолодым, когда она появилась на свет почти под пятьдесят.
Женился он по расчёту, желая продвинуться по службе. Любовь ему не казалась чем-то важным, как и желание завести потомство. Всю жизнь он любил только себя. Для хорошей карьеры требовалось быть примерным семьянином, вот и женился на Зинаиде, молодой студентке медучилища из рабочей семьи. Для родителей девушки такой брак был за счастье о выгоде не раздумывали. Спросить невесту никто не догадался, свадьба была большая, но родителей Зинаиды не позвали не того круга, мол.
Сразу после замужества супруга переехала к мужу.
Чтобы Зинаида поскорее превратилась в настоящую жену чиновника, ей приставили наставницу, чтобы обучить манерам, умению молчать и не замечать очевидного, если так разрешит хозяин.
Ну что, как день прошёл? спрашивал Фёдор, возвращаясь домой и усаживаясь в кресло.
Всё хорошо. Я осваиваю столовый этикет, начала учить немецкий, отвечала Зинаида, уже зная: вызывать недовольство мужа нельзя ни в коем случае.
И всё? А домом кто занимался?
Я. С поварихой составили меню, продукты купила, по дому убралась.
Ладно, на сегодня сойдёт. Но следи, чтобы руки всегда были чистые и одета была аккуратно, не смей как простушка выглядеть. Если станешь вести себя прилично найму тебе водителя и горничную. Пока не заслужила.
Однако спокойных дней бывало мало. Обычно муж возвращался поздно, злой и уставший. Единственным, на ком можно было сорваться, была жена. Прислугу ругать не хотелось кто знает, потом что расскажут. А Зинаиде было некуда деваться и не с кем поделиться бедой.
Спустя месяц после свадьбы Фёдор впервые поднял руку на Зинаиду не за проступок, просто показать, кто хозяин. Дальше такие случаи стали регулярными. Он бил так, чтобы не оставалось следов. Синяки Зинаида скрывала под одеждой, при встречах с гостями играла весёлую хозяйку.
Год брака промчался. Коллеги намекали Фёдору, что пора обзаводиться детьми.
Фёдор, у тебя молодая жена, а детей всё нет! Что у вас не так? Отведи её к врачу, подкалывали его.
Не планировали ещё, жена учится, отвечал тот сухо.
Учится? Женщине-то зачем образование? Ей бы детей рожать, да мужу служить. Пусть бросает учёбу и идёт обследоваться. Ждать-то ради чего ещё?
Так в жизни Зинаиды начался новый этап бесконечные походы по врачам. Муж даже перестал её бить, чтобы медики не заметили ссадин.
Несколько месяцев обследований у Зинаиды всё в порядке. Значит, проблема в муже, намекнул один врач.
Я? Фёдор чуть не задохнулся от ярости. Тебе бы работать в сельской ветеринарии, если продолжишь болтать глупости!
Вы можете и уволить меня, но проблему это не решит, спокойно ответил врач, привычный к “важным” людям.
Что делать-то?
Начать с обследований.
Спустя время, пройдя все анализы, Фёдор получил неутешительный вердикт потенциальные шансы стать отцом крайне малы.
От вида здоровой молодой жены и постоянных замечаний коллег Фёдор злится на весь свет. На супруге срываться бессмысленно она уже не реагировала: не плакала, не боялась. Безжизненная, как статуя.
Чтобы развлечься, Фёдор завёл любовницу, и какое-то время это отвлекало его.
Только через два с лишним года Зинаида забеременела. В срок у них родилась Анфиса вся в отца. Но добрых чувств к дочери у него не появилось. Воспитанием занимались мать и няня. Фёдор мог неделями не видеть дочь и не ощущал нужды с ней общаться.
Чем становилась старше Анфиса, тем больше раздражала отца, тем тяжелее ему было себя сдерживать. Первый раз ударил он дочь, когда ей было пять Анфиса закапризничала, а отец вернулся после тяжёлого совещания. Девочка упала, ударившись о стену, даже не заплакала от страха. Фёдор просто уселся, включил телевизор и делал вид, что ничего не случилось.
Анфиса быстро поняла: лучше не братьев отца. Со временем он стал бить её всё чаще, мог нагрубить, унизить прилюдно, даже при гостях. К тому времени его карьера вышла на пик поддерживать видимость хорошего семьянина отпала необходимость.
Фёдор Николаевич, слышала, ваша Анфиса замечательная пианистка! Может попросим её сыграть?
Пианистка? Эта заплутайка ещё и не научилась толком клавиши находить. Если хотите, можете послушать, но я бы себя пожалел! Анфиса! Ты не слышала? Иди сыграй гостям!
Девочка, краснея до ушей, шла за инструментом. Страх остался с ней на всю жизнь, и карьера пианистки так и осталась несбыточной мечтой.
В книжках Анфиса видела счастливые семьи и спрашивала себя: неужели только ей так не повезло с отцом?
Мама тоже стала примером мученицы, не сумевшей полюбить ребёнка от нелюбимого мужа-тирана. В тринадцать лет Анфиса лишилась матери. Официально автокатастрофа, но что и как осталось загадкой. С того времени Анфиса окончательно ушла в себя.
После школы поступила в институт по настоянию отца. Это было его последнее решение за дочь. На работе он уже погряз в неприятностях и почти не общался с Анфисой. К тому времени, как Анфиса окончила учёбу, отец утратил влияние, растерял почти всё состояние. Большую часть сбережений потратил на адвокатов, чтобы уйти от уголовной ответственности за былые дела. К счастью для себя, ему удалось замять скандал и уйти спокойно на пенсию, поселившись на даче. Анфиса не приезжала к нему выслушивать брань никакого смысла не было.
Оставшись один, Фёдор лишился возможности изливать злость на окружающих. Соседи всё чаще звонили Анфисе, жалуясь на его странное поведение. Ей пришлось перебороть себя забрать отца к себе.
Получив новую жертву, Фёдор Николаевич будто ожил каждый день закатывал скандалы, ругался, мог разбросать всю посуду или вещи. Она переселила его в отдельную комнату, поставила на дверь замок, но это не помогло деменция усугублялась. Тогда Анфиса приняла трудное решение отправила отца в пансионат.
Своей семьи у неё так не появилось. Неуверенная, закрытая, она сторонилась общения, не сближалась с коллегами. Но когда пришла пора отправить отца в дом престарелых, Анфису мучило чувство вины.
Держать его дома было опасно врачи констатировали начальную стадию слабоумия, и отец терял связь с реальностью, хотя злоба к дочери оставалась.
Она обошла все учреждения в городе, поискала место получше, но достойное стоило дорого. Пришлось отдать почти всю зарплату и подрабатывать, чтобы хватало на жизнь.
Несколько дней после переезда отца Анфиса была сама не своя. Вспоминала, как они с мамой однажды также уезжали, и мать тогда пыталась уйти от отца. Вернуться пришлось быстро. А потом мама погибла.
Тем не менее, навещая отца в пансионате, Анфиса всегда плакала, ощущая только жалость и вину будто только этому её научили родители.
Вместе с этим к ней пришли и проблемы со здоровьем. Она поняла: ноша прожитого это не только воспоминания, но и след в душе и теле.
С годами приходит понимание: даже если прошлое не изменить, внутри себя каждому дано отпустить старую боль и не повторять чужих ошибок. Жизнь не всегда складывается так, как мечтается в детстве, но в наших силах подарить себе будущее, свободное от старых уз и только мы решаем, каким оно будет.
