Сугробы судьбы
Много лет минуло с тех пор, как я вспоминаю тот декабрьский вечер словно в другой жизни это было, под тихим снегопадом за окнами большого дачного особняка, арендованного нашей конторой тогда для роскошного новогоднего застолья. Я работал юристом, мне было тридцать пять, и встреча Нового года никогда мне радости не приносила. Думал я об этих праздниках как о бесконечной гонке: суета, поиск подарков коллегам чужим и далеким, и обязательный бессмысленный корпоратив, где притворная радость клубилась над столами.
Мне хорошо помнится, как я добирался туда за город, по обледенелой трассе, за рулём своего чистого и строгого черного «Волга», слушая заодно скучный подкаст о тонкостях гражданского права. В голове у меня был четкий план: появиться ненадолго, осушить бокал шампанского, обменяться парой дежурных слов с начальством и, подобрав момент, скрыться домой.
К тому времени, как я заехал на парковку, в клубе уже царил обычный предновогодний круговорот: шум, смех, яркие платья, спор хороводов и тостов. Все старались казаться веселыми, будто это особая обязанность на ночь. Я взял бокал и встал у стены, словно часовой. Со стороны казалось, что я просто наблюдаю, а внутри чувствовал себя чужаком среди людей, живущих по странным праздничным законам.
***
Тогда я её и увидел скромную, незаметную, тихую. Она стояла у дальнего окна, чуть в стороне. На ней было простое тёмно-синее платье, в одной руке она держала стакан вишневого сока. Мне показалось, будто она не грустит, а просто ушла в себя, как будто снег за окном ближе ей, чем шум за спиной.
Я вдруг поймал себя на мысли, что эта девушка выглядит так, как я сам ощущаю себя каждый раз на подобных сборищах.
Погода, не приведи Господь, выдавил я, подходя к ней, наверно, к ночи домой никому не выбраться.
Она повернулась ко мне и улыбнулась тепло, по-настоящему, не так как остальные.
Зато посмотрите, какая сказка! ответила она и кивнула на белый вихрь за стеклом. Когда город запорошен, будто все недоразумения остались под этим снегом.
Меня это удивило. От неё веяло спокойствием, совсем не похожим на внешний лоск праздника.
Максим, представился я и вежливо протянул руку.
Вера, из бухгалтерии, ответила она, пожимая её. По-моему, пару раз встречались в лифте.
Мы помолчали. Но тишина была не тягостной, а уютной будто укрылись вместе пледом.
Тем временем за окнами снег валил всё плотнее. По громкой связи вывели новость: метель, трассы перекрыты, всем остаться здесь до утра. Зал гулко вздохнул сначала досада и тревога, потом суета.
Я внутренне выругался: мой крохотный план рухнул.
Ну что, коллега юрист, ночуем напротив бухгалтерии на раскладушке? с усмешкой спросила Вера.
Меня к такому не учили в университете, отозвался я. А вы?
Я всегда с собой держу зарядку для телефона и интересную книгу, лукаво улыбнулась она. Так что катастроф мне не страшны.
В ту ночь, когда у всех срывались планы и праздничные улыбки, мы разговорились по-настоящему, без прикрас.
***
Вера призналась, что обожает советские картины Эльдара Рязанова, а я ни разу не досмотрел ни одну до конца, но пообещал разобраться, если она объяснит, в чем их прелесть. Я поведал, что мечтаю сменить костюм на фартук и открыть тихую кофейню. Оказалось, Вера по вечерам рисует акварелью, только никому не показывает свои работы.
В уголке, где мы уединились, растворившись в гуле, вместо шампанского мы пили горячий чай из ее термоса. Она с нежностью рассказывала о своем полосатом коте Ваське, который зимой гоняется за снежинками на балконе, а я о бабушке-кондитере, что учила меня печь медовик и русские пироги.
В полночь, когда куранты гастролировали где-то в телевизоре, мы не кричали «Ура!». Мы просто посмотрели друг другу в глаза.
С Новым годом, Максим, едва слышно прошептала Вера.
С Новым годом, Вера, сдержанно кивнул я.
Гостиничных номеров на всех не хватило нам вынесли две тонкие раскладушки в небольшую гостиную. Мы устроились рядом, тихо переговариваясь до рассвета, а за окном наконец заметно стихал февраль.
С утра, когда трактора расчистили дорогу, мы вышли в тихий, искрящийся снег. Солнце ярко отражалось от сугробов, и весь город казался новым и чистым.
Куда теперь? спросил я её.
На трамвай домой, улыбнулась Вера.
Я бы мог подвезти вас.
Вера взглянула озорно:
А если я скажу, что хочу пройтись по этому тихому заснеженному миру до остановки?
Я понял: эта встреча не случайность, а что-то настоящее.
Тогда я пойду с вами, ответил я без колебаний.
И мы пошли вдвоём по целине, в первый день нового года, оставляя за собой два следа на свежем снегу. Куда вели эти следы? Не знал никто. Но сердце подсказывало в что-то светлое и настоящее.
Так хочется снова в это верить…
