Слушай, сказал я, бросая взгляд на Аграфену, уже ждёте малыша? удивилась Людмила, откладывая недочитанную книгу.
Максим медленно кивнул, не отрывая глаз от пола. Его пальцы нервно теребили край футболки привычка с детства, когда волнует.
А вы же планировали сначала взять ипотеку, а потом уже думать о детях, Людмила внимательно разглядывала лицо сына, пытаясь понять, что к чему. Вы ведь говорили, что сначала надо встать на ноги.
Максим пожал плечами, разведя руки, будто извиняясь за неожиданность. Усталым голосом он ответил:
Так вышло. Честно, сами не ждали.
Людмила глубоко вздохнула. Эта новость её не радовала. Молодёжь едва сводила концы с концами: арендовали крошечную студию, у Аграфены подработка, у Максима пока небольшая зарплата. Какие тут дети?
Мама, подсел к ней Максим, мягчая голос стал тише, ты же сдаёшь ту однушку, что получила от бабушки. Может, пока мы с Аграфеной поживём там?
Он говорил быстро, будто боялся, что мать перебьёт.
Я и сама отказалась туда переезжать! Но сейчас нужны деньги, а не аренда. Хотелось бы хоть какаято подушка, когда ребёнок появится.
В груди Людмила сжалось. Эта квартира единственный дополнительный доход после выхода на пенсию. Ремонт в своей квартире, лекарства, поездка к сестре всё это благодаря сдаче наследственной однушки.
Максим заметил её замешательство и поспешил добавить:
Понимаю, решение серьёзное, мам. Жизнь изменится. Но мы в отчаянном положении. Аграфена скоро не сможет работать.
Хорошо, наконец произнесла она, борясь с противоречиями. Но сразу скажу: квартиру переписывать не буду. Это моё имущество.
Максим удивлённо поднял руки.
Да что ты, мама! Мы ни к чему не стремимся. Спасибо тебе огромное!
Он быстро обнял её и сразу же ушёл, опасаясь, что мать передумает. Людмила осталась в кресле, думая, как всё уладить без обид.
Через неделю она поговорила с арендатором. Тот не обрадовался, но договор закончился куда деваться? Через месяц они съехали, оставив после себя не самый приятный запах и потертые обои у входа.
Аграфена с Максимом тихо въехали в однушку, без лишних шумов. Людмила помогала с переездом: принесла домашние заготовки, новые занавески, чтобы было уютнее. Невестка лишь буркнула чтото невнятное и ушла в ванную.
Квартиры были в соседних домах, и из окна кухни Людмила видела окна той квартиры. Сын иногда захаживал за солью или просто поболтать. А Аграфена за семь месяцев ни разу не заглянула в гости ни на чай, ни просто поговорить, будто её свекровь чужая.
И вот радостная новость родился внук! Плотный здоровый мальчик, почти четыре килограмма. Людмила, не скрывая радости, пришла в гости с пеленками, распашонками, крошечными носочками, связанными собственными руками.
Она оглядела уставшую Аграфену: под глазами тени, руки слегка дрожали от недосыпа.
Нужно чтонибудь? Могу посидеть с малышом, пока отдохнёшь.
Но Аграфена крепко прижала ребёнка к себе и резко отрезала:
Нет. Мы справимся.
Людмила не стала настаивать помощь принуждённая не нужна.
Через два месяца в окнах чужие люди пожилая пара. Людмила присмотрела: это родители невестки.
Наверно, к нам приехали в гости, всё нормально, подумала она, отодвинувшись от окна.
Через три дня к ней пришёл сын, выглядя неважно: круги под глазами, осунувшееся лицо. Людмила налила ему чай, поставила тарелку со сладостями.
Как малыш? Уже улыбается?
Растёт, улыбнулся Максим, но както натянуто. Он так быстро меняется, представляешь? И уже начал гулить.
А я вижу, родители Аграфены приехали? спросила Людмила, между делом.
Сын нехотя кивнул:
Да, приехали пожить, помогают с ребёнком.
Но у вас же однушка! удивилась Людмила. Где же вы всё разместились?
Максим отвернулся, смущённо:
Мы терпим временные неудобства. Они действительно помогают с Мишкой, Аграфене так проще.
Людмила не понравилось, но не стала давить сын уже взрослый, разберётся сам.
С родителями невестки она встречалась, когда приходила к внуку. Они смотрели на неё свысока, будто она их чемто обидела. Людмила играла с маленьким Мишкой, не придавая значения косым взглядам.
Однажды в прихожей она заметила складывающуюся раскладушку. Открыв единственную комнату, увидела чемоданы, коробки, пакеты вещи родителей Аграфены. И тут дошло: родители заняли комнату, а молодые живут на кухне!
Две недели спустя родители всё ещё не уезжали, и это начало раздражать Людмила. Сын стал ещё бледнее, постоянно потирал шею и спину. В пятницу он зашёл к ней в гости и буквально упал на диван последняя капля.
Людмила решительно направилась в квартиру невестки. Дверь открыла мать Аграфены, недовольно поджав губы.
До каких пор это будет продолжаться? Сколько ещё вы тут будете жить? Почему мой сын должен мучиться? спросила Людмила сразу с порога.
Мать Аграфены удивлённо подняла брови:
А вам какое дело? Мы в доме нашей дочери! Что вы тут претендуете?
Из кухни выглянула сонная Аграфена с ребёнком на руках.
Что случилось?
Мать Аграфены схватила внука и начала укачивать его, демонстративно.
Мы тут не просто так! Помогаем с ребёнком! А от вас толку никакого!
Людмила не сдавалась.
Квартира моя! Я не позволю вам здесь жить! Не позволю своему сыну спать на раскладушке! Выметайтесь!
Как вы смеете! возмутился отец Аграфены, появляясь в дверном проёме. Всё изза вас! Вы могли бы уступить нам свою двушку, а сами переехать сюда. Всем бы места хватило!
Людмила едва сдержалась:
А вы молчите! Права будете отстаивать гдето ещё! Свадьбу я оплатила, квартиру дала я. Что ещё от меня хотите?
В этот момент вернулся Максим, замер на пороге, не понимая, что происходит.
Твоя мать обижает моих родителей! бросилась на него Аграфена. Выгоняет их на улицу!
Либо отъезжают её родители, либо вы все! выкрикнула Людмила. Квартира моя! И я не потерплю наглецов!
В комнате висела тяжёлая тишина. Малыш захныкал, чувствуя напряжение.
Потом раздались крики и плач. Аграфена расплакалась, её мать успокаивала её, бросая гневные взгляды на Людмилу. Отец Аграфены чтото возмущённо говорил Максиму, размахивая руками. Людмила развернулась и ушла, громко закрыв за собой дверь.
Два дня Людмила ходила без сна, не звонила, не заходила, хотя сердце рвалось от тревоги за сына и внука. Что если они действительно съедут? Где им будет жить? Но жалость поблажек не давала.
На третий день она увидела движение в окнах от родителей невестки не осталось и следа. Молодые вернули свои вещи в комнату, раскладушка ушла на маленький балкон.
Вечером пришёл Максим, выглядел намного лучше: круги под глазами исчезли, взгляд стал яснее.
Он сел рядом с матерью и с облегчением выдохнул:
Они уехали. Аграфена злится, конечно, но со мной уже не разговаривает.
Людмила осторожно спросила:
Ты не сердишься на меня?
Я наконец выспался, ответил он, искренне улыбнувшись. На раскладушке на кухне жить не к чему, особенно когда в комнате храпят двое.
Людмила обняла сына. Может, в чьихто глазах она поступила плохо, но защитила своего ребёнка. И пусть невестка будет злиться сколько угодно внук теперь будет расти в нормальных условиях.
