Привет! Хочу рассказывать тебе про то, как всё у Анны поменялось, будто бы вчера всё происходило в нашем доме.
Анна спокойно посмотрела на Маргариту. В её глазах не было ни гнева, ни страха только хладнокровная ясность, словно острие чистого стекла.
Да, я выспалась, сказала она ровным голосом. И сегодня ухожу.
Слова повисли в воздухе тяжёлой, окончательной ноткой. Маргарита сжала пуговицы халата, будто пытаясь вернуть себе контроль.
Не говори ерунду, вырвалась она со слегка нервным смехом. Куда ты собираешься?
Туда, где не придётся просить разрешения, чтобы быть собой, ответила Анна, наливая себе чашку чая.
В дверном проёме появился Даниил, растрёпанный и слегка смущённый.
Что тут происходит? спросил он.
Ничего нового, бросила она, не глядя на него. Просто сегодня всё заканчивается.
Даниил прошёл в спальню и начал аккуратно складывать одежду в чемодан. Движения были медленными, но уверенными. Он стоял в тени, не зная, стоит ли её останавливать или отпустить.
Анна, пожалуйста, не делай этого. Мы можем всё обсудить, решить.
Мы говорили годами, ответила она, не отводя глаз. Только я говорила, а ты молчал. Твоё молчание весило больше любой реплики.
Маргарита стояла в дверях, как статуя, готовая рассыпаться.
Ты не можешь просто так уйти! Семью нельзя бросать!
Анна повернулась, встретив её взгляд. Семью не разрушают, когда ктото уходит. Семью разрушают, когда перестаёшь уважать друг друга.
Она закрыла чемодан, схватила документы на машину, на квартиру, сумку и плащ.
Даниил шагнул к ней. Ты серьёзно собираешься уйти?
Я уже ушла, ответила она. Остаётся лишь тело, чтобы меня увезти.
Она прошлась мимо, не оборачиваясь. В коридоре пахло пылью и свободой. Каждый её шаг был как чистый резак, отсекающий годы молчаливого терпения.
Прошло две недели. Анна сняла небольшую однокомнатную квартирку в тихом районе. Скромные белые стены, одно большое окно, но в этом месте она смогла вздохнуть. Каждый рассвет она варила кофе и сидела у окна, наблюдая, как медленно просыпается город. Одинокая жизнь была тяжёлой, но она принадлежала ей.
Ночью тишина тяжела. Иногда ей снились детские смехи и звон посуды в старой кухне. Она просыпалась, плача, но уже не от страха, а от пустоты.
Однажды телефон зазвонил. Было сообщение от Даниила:
«Надеюсь, ты в порядке. Дети спрашивают о тебе».
Анна прочитала его несколько раз, прежде чем ответить:
«Скажите им, что я их люблю. Скоро увидимся».
Она выключила телефон, и слёзы скатились мягко, искренне. Это были не слёзы горечи, а слёзы облегчения.
Вскоре ей нашли работу в небольшом интерьерном бюро. Сначала она убирала, помогала, наблюдала. Но её чувство цвета и порядка привлекли владельца, и она быстро начала работать самостоятельно. Однажды клиентка, улыбаясь, сказала:
У вас талант создавать уют и спокойствие.
Анна улыбнулась в ответ. В первый раз за долгие годы ктото увидел в ней эту часть.
Тем временем Маргарита стала ещё молчаливее. По ночам она сидела перед телевизором, не в силах сосредоточиться. Всё в доме напоминало ей об Анне: шторы, посуда, тишина. Даниил продолжал свою обычную рутину с детьми, но в доме не было женского голоса, который бы наполнял его живостью.
Однажды Даниил привёл детей в студию Анны. Увидев их, она бросилась к ним и крепко обняла. Элиса заплакала, Марк укрылся в её шее. Даниил стоял в дверях, чувствуя одновременно стыд и нежность.
Здесь уютно, сказал он.
Маленько, но своё, ответила Анна с усталой улыбкой.
Наступила тишина, но уже не ранящая.
Приходите в гости, когда захотите, добавила она. Не хочу, чтобы они росли в обиде.
Даниил кивнул. Спасибо. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Я и не ищу полного благополучия, сказала Анна. Просто свободу.
Через несколько месяцев Анна получила письмо. По почерку сразу узнала Маргариту.
«Анна,
возможно, я ошиблась с тобой. Я хотела показать, что такое семья, но только испугала тебя. Мне тебя не хватает. Если захочешь, приходи в воскресенье на ужин. Без упрёков, просто как люди.
Маргарита».
Анна долго держала письмо в руках, потом мягко улыбнулась. Не знала, придёт ли она. Иногда невозможно полностью зажить рану, но можно перестать её кровоточить.
Она вышла на балкон. Город спал, воздух пахнул дождём. Смотрела на далёкие огни и глубоко вдохнула.
Больше она не была «чужой женой» или «послушной невесткой». Она просто Анна женщина, нашедшая свой голос после того, как всё потеряла.
Вдаль проехал трамвай, огни отразились в её глазах. Анна улыбнулась. Не знала, что принесёт завтрашний день, но впервые не боялась его.
Потому что, в конце концов, она принадлежала только себе.
