— Бабушка, а ты можешь стать кому-нибудь ещё бабушкой?
— Ты о чём, Веронка? Голову мне морочишь?
— Понимаешь, у всех во дворе есть бабушки. У одних — одна, у других — аж три. А у меня — четыре! Две свои, да ещё по одной от мамы с папой. А у Артёмки — ни одной. Мне его так жалко.
— И что, мне ему в бабушки записаться?
— Ну, бабуля, ты совсем! Не отдавать же тебя — просто поделиться. Чтобы ты и ему оладьи пекла, и шарфик связала к морозам.
— Эх, ты, моя капустная радость… Была у Артёма бабушка Галя. Мы с ней с детства дружили. Как сестры, неразлучные. Только погибла она… В той аварии. Как раз в день, когда Артёмка родился.
— Бабуль, ты чего плачешь?
— Тяжело, родная. Поехали они с дедом за молодой мамой из роддома. Утро было, солнце светит. А навстречу — фура, здоровенный ЗИЛ. Шофёр заснул… Лоб в лоб. Их не стало. Ох, как же больно…
— Бабуля… Не плачь. Я всё равно Артёмку к нам звать буду. Он твои оладьи обожает. И варежки ему свяжи к Рождеству, ладно?
— Свяжу, родная. Только, Верка, не рассказывай ему ничего. Раз мама молчит — значит, так надо. Умеешь тайны хранить?
— Умею, бабуля. Честно-честно.
— Умница. А теперь беги к ребятам — обед скоро.
Я выскочила во двор и запрыгала на скакалке. Пацаны у Серегиного подъезда соревновались, кто дальше плюнет. Лидировал, как всегда, Серега — по ухмылке видно. А Колька с Артёмом хмурились.
— Эй! В пустой дом въехали! Пошли смотреть!
— Кто последний — тот кочерыжка!
Мы гурьбой рванули на соседнюю улицу. Дом стоял заброшенный уже второй год. Но теперь у ворот — грузовик, мужики таскают мебель. Подбежали. Один дядька в кепке вытер лоб:
— Пацаны, где тут воды попить?
— Я из дома принесу!
— А можно у колонки!
— Покажете?
— Пошли! А кого вы привезли?
— Бабушку одну. Старушку. Вы её не обижайте, ладно? Никого у неё не осталось. Больше ничего не знаю.
— Мы не злые! А можно завтра познакомиться?
— Приходите.
Мы разбежались, только Артём остался. Он мечтал стать дальнобойщиком. Даже запах солярки его манил. Залез на вишню у дома и смотрел, как грузчики возятся.
Вдруг под деревом раздался голос:
— Прости, милок. Не хочу мешать, но мне негде ночевать. Ключи потеряла. Не поможешь в форточку залезть, дверь открыть?
Артём замер, потом кивнул.
— Меня Артём зовут. Помогу. Только подсадите.
Спрыгнул — и очутился рядом с маленькой бабушкой в платочке.
— А ватрушки с чем любишь, Артюшенька?
— С вареньем! И с капустой!
— Запомню. Через пару дней зови друзей — угощу.
Полез в форточку, дверь открыл. Дом был пыльный, пустой. Рубашку порвал — расстроился. Мама ругать будет. Но бабушка сказала, что заштопает. И заштопала — утром и следа не видно.
С тех пор у Артёма появилась бабушка. Чужая, но родная. Вязала ему носки, сказки на ночь читала, на чай звала. Даже мама Артёма к ней заходила. А однажды бабушка Нина слегла.
Мы с Артёмом сами ей кашу варили. Я газ зажигала, он картошку чистил. Колька даже печку растопил, когда холода ударили. Взрослые, конечно, помогали, но Артём о бабушке больше всех заботился. Всё-таки его бабушка.
Теперь и у него, как у всех, есть бабушка. Своя. Пусть и чужая. Но самая родная…
