Бабушка: пришла, поиграла с внуком, ушла. Я: готовь, убирай, развлекай.
Я на грани. Каждые выходные превращаются в нескончаемую гонку, где я должна быть идеальной хозяйкой, матерью и собеседницей. И всё из-за визитов свекрови, которая гордо именует себя “заботливой бабушкой”. Она приходит, возится с ребёнком, а мне приходится стряпать, мыть полы и улыбаться, будто у меня нет других дел. Эта история — словно отражение в кривом зеркале, знакомое тысячам женщин. Люди спорят, возмущаются, и я понимаю — не все жаждут такой “помощи” по субботам и воскресеньям.
У нашего сына всего одна бабушка — мама мужа, Татьяна Ивановна. Она — типичная провинциальная бабушка из городка под Курском. В прошлом — актриса местного ДК, она обожает быть на виду. Постоянно твердит, как обожает внука, как скучает, как готова помогать. Но её “помощь” — это лишь визиты в гости, больше похожие на спектакль одного актёра.
Татьяна Ивановна ушла на пенсию раньше времени, и теперь её дни тянутся медленно, как маршрутка в час пик. Наш дом стал для неё развлечением. Нет, она не приходит посидеть с ребёнком или дать мне передохнуть. Она приходит “в гости”. И как отказать единственной бабушке? Ведь она же не делает ничего дурного. Имеет же право видеть внука! Каждый раз она приносит ему дешёвые игрушки, ноет, что он слишком тяжелый, иногда катает коляску по двору минут двадцать — и это вся её “забота”. Соседи ахают: “Какая прекрасная бабушка, всё к внуку бегает!” Но никто не видит, что творится за закрытой дверью.
Мне не нужны такие “гости” и такая “подмога”, даже если она даровая. Свекровь наведывается каждые выходные, когда мой муж, Дмитрий, дома. Ей нравится, когда все в сборе, чтобы можно было красоваться. Иногда тащит с собой свекра, Николая Семёновича, но он отнекивается — у него своя жизнь, рыбалка да баня, и с женой они давно спят врозь.
А теперь представьте: я — молодая мама, ребёнку нет и года. Он плачет, у него зубы лезут, животик болит, я не сплю ночами. Но надо “воспользоваться” бабушкиной помощью, ведь она уже на подходе. Это значит — вымыть пол, нажарить котлет, накрыть стол и вести светские беседы. Пыталась переложить уборку на Дмитрия, но он бухтит: “Я всю неделю вкалывал, дай отдохнуть!” И вот я мечусь между плитой, ребёнком и свекровью, которая развалилась в своём любимом кресле и лопочет с внуком сюсюкающим голосом.
Татьяна Ивановна приходит, ноет, что внук вырос, пьёт чай с вареньем, а я кручусь как белка в колесе. Готовлю, подаю, убираю за ребёнком, который то пролил компот, то размазал кашу по столу. Я должна кивать, улыбаться, пока она вспоминает свои театральные подвиги. А потом, когда ей надоедает, она просто поднимается и уходит. Иногда на три часа, иногда — на двадцать минут. Уходит с чувством выполненной миссии, а я валюсь без сил, глядя на груду грязной посуды и разбросанные носки мужа.
Я понимаю тех бабушек, которые забирают внуков на дачу. Вот это помощь. А у меня? У меня представление, где я — и кухарка, и горничная, и тамада. Пыталась говорить с мужем, но он только разводит руками: “Ну это же мама, как мы её не пустим?” Мне советуют не готовить, не убираться, но как, если она уже звонит в дверь? Чувствую себя стервой, будто я неблагодарная и ленивая. Но разве я прошу невозможного? Хочу просто жить в своём доме, а не обслуживать чужое самолюбие.
Эта история — крик в пустоту. Не знаю, как найти выход, как объяснить, что такая “забота” только высасывает силы. Может, я и правда требую слишком многого? Но каждый раз, когда дверь закрывается за свекровью, оставляя после себя разруху, я мечтаю о выходных, где смогу просто быть мамой, а не прислугой без выходных. Спасибо, что дали выговориться.
