Семейный секрет
Ты правда хочешь жениться на девушке, с которой познакомился в интернете? Людмила Петровна с подозрением разглядывала будущую невестку, будто та пыталась пронести в дом фальшивые рубли. Её взгляд, тяжёлый и недоверчивый, скользнул по скромной причёске Татьяны, её простому платью. Да вы же даже толком не знаете друг друга!
Татьяна почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Они сидели на кухне в панельной пятиэтажке, где вырос Дмитрий. Кухня была тесной, но уютной и вымытой до блеска. В воздухе витал запах ванили и старого дерева.
Мам, ну хватит, вступился сын, Дмитрий, обняв невесту за плечи. Мы познакомились не в интернете, а в литературном кружке. Просто сначала переписывались. Полгода! И Таня замечательная!
Всё началось с того, что Татьяна вела скромный блог о забытых книгах. Дмитрий, программист с тихой страстью к классике, наткнулся на её пост о «Преступлении и наказании». Их спор перешёл в личные сообщения, затем в долгие звонки. Они обнаружили, что смеются над одними шутками, ценят одно и то же тишину, честность, запах старых страниц. Их первая встреча у памятника Пушкину была не свиданием, а продолжением разговора. С ней он чувствовал себя так же легко, как дома. А она разглядела в нём застенчивого человека с глубокой душой.
Замечательная фыркнула Людмила Петровна, нарочно громко стуча ложкой по фарфоровой чашке. А то, что она из другого города, без работы тут, да и кто её знает, что у неё на уме Я сына растила, учила, а тут какая-то
Татьяна стиснула зубы, но промолчала.
Она уже поняла: свекровь видит в ней не человека, а угрозу чужую девчонку, которая хочет увести сына из-под материнского крыла. Людмила Петровна жила по строгим правилам, без компромиссов. После смерти мужа пять лет назад она ещё крепче замкнула круг заботы на единственном сыне.
Попытки подружиться проваливались.
Когда Татьяна, стараясь угодить, испекла яблочный пирог с корицей и кардамоном, «как у её бабушки», Людмила Петровна, отломив крошечный кусочек, буркнула:
Слишком приторно. У нас так не готовят.
Когда предложила помочь с уборкой, услышала сухое:
Не надо, я сама знаю, где что лежит. А то потом всё перевернёшь.
Оставшись с Татьяной наедине в своей комнате, заставленной моделями самолётов и учебниками по математике, Дмитрий только развёл руками:
Не обращай внимания. Мама просто такая. Родная, но колючая, как ёж.
Я стараюсь, тихо ответила Татьяна, глядя в окно на серые балконы. Но жить в состоянии холодной войны тяжело, а съехать мы пока не можем.
Но Татьяна не сдавалась. Она верила, что к любой крепости можно найти подход.
Как-то утром Людмила Петровна, протирая полки, достала старый альбом и стала его листать. Татьяна осторожно присела рядом. И заметила, как свекровь задержала взгляд на пожелтевшей фотографии, где она, молодая и улыбающаяся, стояла рядом с высоким темноволосым мужчиной.
Это кто? робко спросила Татьяна.
Людмила Петровна вздрогнула, будто пойманная на чём-то запретном.
Мой брат, Виктор, вздохнула она, и в голосе впервые прозвучала не колкость, а грусть. Мы поссорились. Лет двадцать назад, если не больше.
Из-за чего? рискнула спросить Татьяна, боясь спугнуть момент откровения.
Из-за глупости. Делили дачу после родителей. Оба упёрлись, как ослы. Он сказал мне обидное, я ему в ответ. И всё. Живём в одном городе, а будто в разных мирах.
Татьяна промолчала, но в голове уже зрел план. Она вспомнила, как Дмитрий как-то обмолвился, что мама стала ещё замкнутее после той ссоры.
Через неделю, встретив в подъезде болтливую соседку тётю Веру, Татьяна «случайно» разговорилась о семье мужа.
Ах, Люда и её брат! всплеснула руками соседка. Да они же не разлей вода были! Виктор Сергеевич, он в новом квартале живёт. В прошлом году так болел, операцию на сердце делали. Дети его в Москве, один он, бедняга.
Вечером, когда Дмитрий читал, а Людмила Петровна вязала, Татьяна осторожно начала:
Людмила Петровна, а вы знали, что ваш брат в прошлом году перенёс операцию на сердце?
Спицы в руках свекрови замерли. Она побледнела:
Что?! Откуда ты знаешь?
Мне тётя Вера рассказывала. Говорит, он один, дети далеко, помощь нужна была
Людмила Петровна ничего не ответила. Молча ушла в свою комнату. Весь вечер прошёл в тяжёлом молчании.
Наутро свекровь, обычно не спешащая с подъёмом, была уже на ногах.
К подруге схожу, буркнула она, надевая лучшее пальто.
Вернулась под вечер. Глаза были красными, но в них не было привычного холода. На лице новое, растерянное выражение. Увидев Татьяну на кухне, она остановилась:
Спасибо, тихо сказала и быстро вышла.
Как выяснилось позже, она села на автобус и поехала к брату. Стояла у подъезда, не решаясь позвонить. А потом набралась смелости. Брат открыл дверь, они молча смотрели друг на друга, два седых упрямца, а потом обнялись и плакали, вспоминая детство, смеясь над тем, как мелкими казались их обиды перед лицом времени и болезней.
Ты права, вдруг сказала Людмила Петровна через пару дней за чаем. Иногда надо просто сделать шаг. Двадцать лет молчала из-за клочка земли Глупо.
С тех пор она стала относиться к Татьяне мягче. Не как к чужой, а как к своей. Однажды, перебирая крупы, спросила:
Таня, а тот пирог твой, с кардамоном. Научишь? Дима вроде хвалил.
Татьяна, скрывая дрожь в руках, достала муку. И вот они стояли вдвоём на тесной кухне, замешивая тесто. Придирчивая Людмила Петровна на этот раз молча помогала.
Знаешь, сказала она, вытирая руки, брат он очень ра
