**Дневник.**
В маленьком городке под Владимиром, где утренний туман окутывает старые деревянные дома, моя жизнь в 27 лет превратилась в бесконечное служение чужим прихотям. Меня зовут Варвара, я замужем за Артёмом, и через несколько месяцев у нас родится ребёнок. Но моё хрупкое положение не волнует никого, кроме меня. Мы живём в трёхкомнатной квартире, принадлежащей бабушке Артёма, и это стало моим проклятием.
### **Любовь, которая привела в ловушку.**
Когда мы познакомились с Артёмом, мне было 23. Он казался заботливым, с доброй улыбкой и мечтами о крепкой семье. Спустя год мы поженились, и я была счастлива. Его бабушка, Людмила Петровна, предложила нам жить в её просторной квартире, пока мы не встанем на ноги. Я согласилась, думая, что это ненадолго… Оказалось, навсегда. Вместо семейного тепла я попала в клетку, где моя роль — убирать, готовить и не перечить.
Квартира большая, но места в ней мало: Людмила Петровна тут хозяйка, а её дочь, тётя Артёма, Наталья, приходит почти каждый день с детьми. Они ведут себя так, будто это их дом, а я — приложение к пылесосу. С самого начала свекровь дала понять: «Варя, раз молодая — значит, должна успевать». Я старалась угодить, но их требования только росли.
### **Рабство под видом заботы.**
Мои дни — бесконечные уборки и готовка. Утром — полы, потому что Людмила Петровна не терпит пыли. Потом завтрак для всех: ей — манную кашу, Артёму — омлет, а если приезжает Наталья — ещё и оладьи с вареньем. Днём — борщ, котлеты, картошка, потому что «гости хотят есть». Вечером — гора посуды, а ещё указания: «Варя, картошку на завтра почисти». Моя беременность, мой токсикоз, усталость — никого не трогает.
Людмила Петровна командует, будто я солдат на плацу: «Суп пересолен», «Занавески плохо выглажены». Наталья вторит: «Варя, присмотри за детьми, а то у меня дел много». Её дети носятся, разбрасывают игрушки, пачкают всё вокруг, а я убираю — ведь «это семья». Артём вместо защиты говорит: «Бабушка старенькая, не спорь». Его слова — как нож в спину.
### **Беременность в неволе.**
Я на шестом месяце. Токсикоз мучает, спина болит, ноги отекают. Но свекровь смотрит свысока: «В наше время рожали и сразу на работу шли». Наталья смеётся: «Беременность — не болезнь». Их равнодушие убивает. Я боюсь за ребёнка — стресс, недосып, бесконечная работа. Вчера еле удержалась, когда таскала тяжелое ведро. Никто не спросил, как я.
Я пыталась говорить с Артёмом. Сквозь слезы сказала: «Я больше не могу, мне тяжело». Он обнял и ответил: «Бабушка же квартиру дала, потерпи». Потерпи? Сколько? Я не хочу, чтобы мой ребёнок рос в доме, где его мать — служанка.
### **Последняя капля.**
Вчера Людмила Петровна заявила: «Варя, радуйся, что у тебя крыша над головой. А не будешь работать — на улицу». Наталья поддакнула: «Невестка должна трудиться, а не ныть». Я сжала тряпку и поняла — хватит. Денис молчал. Моё терпение лопнуло.
Я уйду. Буду копить, найду хоть комнату в общежитии — лишь бы не рожать в этом аду. Подруга Марина говорит: «Забирай Артёма и беги». Но что, если он выберет их? Что, если я останусь одна? Страшно, но жить так больше не могу.
### **Мой крик.**
Этот дневник — мой крик о праве на жизнь. Людмила Петровна, Наталья, их бесконечные приказы — они давят на меня. Артём, которого я люблю, стал частью их системы. Мой ребёнок заслуживает счастливую мать, а не измученную тень.
Не знаю, как уговорить Дениса, как решиться на уход. Но я знаю одно: не останусь здесь, где моя беременность — лишь помеха. Пусть Людмила Петровна живёт в своём доме, а Наталья ищет новую рабыню.
Я — Варвара, и я выберу свободу. Даже если это разобьёт мне сердце.
