Вероника всегда славилась своей прямотой. Коллеги знали – если что-то на уме, то и на языке. Без обиняков, хочешь ты этого или нет.
Вот, скажем, Алина целое утро кокетничала с новым сисадмином. Да так лихо, что и заказы успевала закрывать – не ходила, а порхала по офису. «Кстати, ты в курсе, что у него жена на днях родила?» – бросила Вероника. И всё, пиши пропало – весь флирт коту под хвост.
Или взять Марину, которая безуспешно пыталась бросить курить. И пластыри клеила, и леденцы рассасывала – без толку. Купила себе «чудо-вейп» – теперь каждые полчаса бегала «подышать». Вероника и тут не удержалась: «А состав этой штуки ты читала? Я – нет. И никто не читал. Странно, правда?»
Все обходили Веронику стороной – кому охота нарваться на её острый язык? А ей было всё равно. Правда ведь от этого никуда не девалась. Вот только кому она, собственно, нужна, эта правда?..
Когда Вероника улетела на стажировку за границу, в офисе все вздохнули с облегчением. Курили у подъезда, заигрывали с клиентами, устраивали безумные пятницы и целовались в тёмных углах. Женатые и свободные – без разницы.
А через три недели она вернулась. Раньше – только строгие платья, каблуки, густой шлейф духов и безупречный макияж. А теперь – потрёпанные джинсы, свитер на два размера больше, волосы в небрежный пучок. Ни капли косметики. Солнцезащитные очки не сняла, пока не скрылась в кабинете. И вместо привычных духов – лёгкий аромат «Истины» от Calvin Klein.
И что удивительно – не отчитала секретаршу за неготовые документы к планерке. Не наорала на сисадмина за бесконечные звонки жене. Прошла мимо коробок с бумагами, в которых копошился юрист. Будто не заметила.
«Не прошла стажировку», – заключил юрист.
«Заболела», – предположила секретарша.
«Влюбилась!» – фыркнула Алина.
«И поэтому в свитере на два размера больше?» – усмехнулась переводчица.
«Неважно. Через час планерка – готовьтесь, а не языками трещите».
Но через час Вероника так и не появилась. Все собрались, ждали, нервничали.
И вдруг сисадмин, сидевший у окна, ахнул:
«Да вон же она! Смотрите!»
Все бросились к окну.
Напротив, в уютной кофейне, за столиком сидела их Вероника. Но какая-то… не та. Не потому что без макияжа и с простым пучком вместо идеальной укладки. Нет. Просто напротив неё был мужчина, что-то рассказывал, а она… смеялась.
Их. Вероника. Смеялась.
Все в конференц-зале прилипли к стеклу, будто не веря своим глазам. Резкая, вечно недовольная, раздражённая – а теперь сидела там совсем другая.
«Если честно, я с утра не нашла свою блузку, – сказала Вероника Дмитрию и улыбнулась. – Поэтому надела твой свитер».
«А мне больше нравится, когда ты вообще без ничего», – ответил мужчина.
Вероника покраснела и стукнула его кулачком по плечу.
«Прекрати».
«Не могу, – наклонился он к ней. – Давай заканчивай работу и поедем ко мне. Или к тебе. Мне всё равно. С тех пор, как мы встретились в аэропорту, всё изменилось».
«Согласна».
«Кстати, – прошептал он, – ты свитер надела наизнанку».
«Чёрт!»
«Значит, точно едем ко мне – будем снимать».
Она рассмеялась, достала телефон и набрала номер.
В конференц-зале раздался звонок на ресепшене.
«Добрый день! Компания „Восток“ вас слушает! Да, Вероника Витальевна? Хорошо… А вас тут ждут на планерке… Как не приедете? А… заболели? Поняла… Выздоравливайте!»
Секретарша рванула в зал.
«Наша Верочка заболела!» – влетела она.
«Мы видим, – кивнул сисадмин. – И что теперь?»
Все уставились в окно, где их Вероника, вроде бы абсолютно здоровая, садилась в машину с незнакомцем.
«Она пропадёт минимум на пару дней, – вздохнула Алина. – И звонить ей бесполезно».
«Почему?» – удивилась секретарша.
«Ты когда-нибудь приходила на работу в свитере, надетом задом наперёд? – усмехнулась Алина. – И в тёмных очках, чтобы не видно было, как круто провела ночь. Когда тебе плевать на макияж, потому что ты мыслями всё ещё там, с ним…»
Секретарша переваривала услышанное. Остальные тоже.
Алина пожала плечами и пошла к выходу.
«„Не прошла стажировку“, „заболела“… Я же говорила – влюбилась. Теперь наша Верка другая».
«Надолго ли?» – мрачно спросил сисадмин.
Она оглянулась, оценивающе его окинула взглядом.
«Это уж от вас, мужчин, зависит».
И вышла.