Бесплатная Уборщица и Кухарка Моя Беременность Никого Не Волнует
Я их бесплатная уборщица и кухарка, а моя беременность никому не интересна.
В маленьком селе под Москвой, где утренние туманы окутывают старые дома, как призраки, моя жизнь в 27 лет превратилась в бесконечное служение прихотям других. Меня зовут Аксинья, я замужем за Николаем, и через несколько месяцев у нас родится ребёнок. Но мой хрупкий мир будущей матери рушится под гнётом бабушки Николая и её семьи, для которых я всего лишь бесплатная прислуга. Мы живём в трёхкомнатной квартире, принадлежащей бабушке Николая, и это стало моим проклятьем.
**Любовь, попавшая в ловушку**
Когда я встретила Николая, мне было 23 года. Он был заботливым, с мягкой улыбкой и мечтой о семье. Мы поженились через год, и я была на седьмом небе от счастья. Его бабушка, Аграфена Петровна, предложила нам пожить в её просторной квартире, пока мы не встанем на ноги. Я согласилась, думая, что это ненадолго, что мы построим свою жизнь. Но вместо дома я оказалась в тюрьме, где моя роль вытирать пыль, готовить и молчать.
Квартира большая, но душная от чужих присутствий. Аграфена Петровна живёт с нами, а её дочь, тётя Николая, Марфа, приходит почти каждый день с двумя детьми. Они считают это место своим, а меня мебелью. С самого начала свекровь дала понять: «Аксинья, ты молода, так что следи за хозяйством». Я надеялась заслужить их любовь, но их равнодушие и требования только растут.
**Рабство за стенами**
Моя жизнь бесконечный круг уборки и готовки. Утром я мою полы, потому что Аграфена Петровна не терпит пыли. Потом готовлю завтрак для всех: овсянку для неё, яичницу для Николая, а когда приходит Марфа блины или бутерброды. Днём чищу овощи, варю щи или жаркое, ведь «гости голодны». Вечером посуда и приказы: «Аксинья, почисти картошку на завтра». Моя беременность, тошнота, тяжёлые ноги никто этого не замечает.
Аграфена Петровна командует, как генерал: «Ты пересолила суп», «Шторы плохо выглажены». Марфа поддакивает: «Аксинья, займись моими детьми, у меня дел по горло». Её шумные, избалованные дети раскидывают игрушки, пачкают диваны, а убираю я, потому что «это же семья». Николай вместо поддержки шепчет: «Мама, не перечь бабушке, она старая». Его слова предательство. Я чувствую себя скованной в доме, который никогда не станет моим.
**Беременность под ударами**
Мне шесть месяцев, и мое состояние не просто метафора. Тошнота мучает меня, спина ноет, усталость давит. Но свекровь осуждает: «В наше время рожали в поле и до последнего работали». Марфа усмехается: «Аксинья, не раздувай, беременность не болезнь». Их холодность убивает меня. Я боюсь за ребёнка стресс, бессонные ночи, этот бесконечный труд оставляют след. Вчера я чуть не упала в обморок, таская ведро с водой, и никто даже не взглянул.
Я попыталась поговорить с Николаем. Сквозь слёзы умоляла: «Я больше не могу, я беременна, это слишком тяжело». Он обнял меня, но ответил: «Бабушка нас приютила, потерпи». Потерпи? До каких пор? Я не хочу, чтобы мой ребёнок родился в месте, где его мать прислуга. Мне нужны покой и ласка, но я слышу только упрёки и вижу грязную посуду.
**Последняя капля**
Вчера Аграфена Петровна рявкнула: «Аксинья, будь благодарна, что живёшь здесь. Работай, а не то выгоню». Марфа добавила: «Сноха должна быть полезной, а не ныть». Я стояла, сжимая тряпку, чувствуя, как что-то во мне ломается. Мой ребёнок, моё здоровье, моя жизнь никому не важны. Николай, как всегда, промолчал, и это было хуже пощёчины. Я отказываюсь быть их бесплатной работницей, их безмолвной тенью.
Я приняла решение: уйду. Отложу деньги, сниму комнату, хоть каморку. Не хочу рожать в этом аду. Подруга Дуня шепчет: «Забери Николая и беги, пока не поздно». Но если он выберет бабушку? Если останусь одна с ребёнком? Страх парализует, но я знаю одно: не переживу ещё несколько месяцев рабства.
**Мой крик о помощи**
Эта история моё право на существование. Аграфена Петровна, Марфа, их бесконечные требования губят меня. Николай, которого я всё ещё люблю, стал их соучастником, и это разрывает сердце. Мой ребёнок заслуживает мать, которая улыбается, а не плачет у раковины. В 27 лет я хочу жить, а не выживать. Уход будет тяжёлым, но я сделаю это ради себя и своего малыша.
Не знаю, как убедить Николая, где найти силы уйти. Но ясно одно: не останусь в доме, где моя беременность обуза. Пусть Аграфена Петровна оставит свою квартиру, пусть Марфа ищет новую служанку. Я Аксинья, и выберу свободу, даже если она разобьёт мне сердце.
