В те времена, когда ещё деревни стояли крепко, а города только начинали расти, жила-была в рязанской глубинке семья. Пятнадцатилетняя Варя узнала от родителей, что скоро у неё появится брат или сестра.
— Мамка, да на кой ляд вам ещё ребёнок? — топала ногами Варя. — Старость на носу, а вы за младенцами гоняетесь! Меня разве мало?
До сей поры отец с матерью потакали любой её прихоти, а тут вдруг заговорили о кроватке, коляске, распашонках. Какие коляски, когда ей новые сапоги подавай!
Варя уродилась крупной, угловатой, с грубыми чертами лица, но верила, что красивые наряды скроют недостатки. Наряжалась, кокетничала, вытягивала из родителей последние гроши. А тут ещё сестрёнка!
Родилась Алёнушка — белокурая, голубоглазая, точёная, как фарфоровая куколка. Тянулась к старшей сестре, а та отмахивалась:
— Забери свою Алёнку, мешает она мне!
Шли годы. Алёна расцвела, а Варя так и осталась простой деревенской бабой. После школы устроилась почтальоном — письма по избам разносила. Замуж никто не брал.
А Алёне на девятнадцатом году судьба подкинула испытание: влюбилась в практиканта Степана. Тот после скорой любви сгинул, оставив её с животом.
— Рожай, — вздохнула мать. — Мы с отцом поможем.
Родился сын Ванятка. Варя тут же начала шипеть:
— Дура ты, Алёна! Любви на свете нет, одна дурость! Вот я умная — ни в какие сети не попалась. А ты мыльными пузырями голову забила. Теперь мучайся со своим… — и скверно выругалась про племянника.
Родителей жалела, но упрёки сыпала исподтишка. Однажды и вов�сь ляпнула:
— В роддоме бы оставила, коли ума не хватило вовремя избавиться!
Алёна плакала в подушку, мечтая сбежать. Но куда? Ни кола, ни двора.
Тут Варя вдруг заявила, что уезжает в Рязань:
— Надоели вы мне тут все!
В городе устроилась на стройку — таскала вёдра с раствором, научилась штукатурить. Деньги копила, шабашила. Про семью забыла. Если спрашивали, отмахивалась:
— Обидели меня! Пусть теперь кусают локти — я сама по себе!
— Да у тебя, Варька, не душа, а сухарь чёрствый, — качали головой знакомые.
Мужиков искала расчётливо:
— Надобен мне мужлан с деньгами, да не жадный.
Но с её-то внешностью да характером хорошего жениха не сыщешь. Один, Егорка, и вовсе заявил:
— Ты, Варя, и понятия не имеешь, что такое любовь!
— Ишь, философ нашёлся! — фыркнула она.
Позже встретила Ивана, тот её и надоумил:
— Родители-то дом на младшую перепишут, а ты с носом останешься!
Задумалась Варя. В выходные рванула в деревню.
— Здрасьте! Как поживаете?
— Живём, — вздохнула мать. — А ты хоть адрес оставила бы…
— Да вот же я! — и тут же в лоб: — Что с домом-то решили?
Отец её во двор вывел:
— Не рано ли хоронить нас собралась?
Варя заюлила, но отец твёрдо сказал:
— Алёну с Ванькой не обидим.
С тех пор стала наведываться чаще — то игрушку племяннику привезёт, то книжку. На работе подружки посоветовали:
— Да перевези сестру с ребёнком в город — квартиру дадут!
Уговорила. Алёна с Ваней перебрались к ней. Варя тут же села им на шею — заставляла убирать, готовить, да ещё и попрёки сыпала. Но на людях разыгрывала благодетельницу:
— Сестру приютила, покоем пожертвовала!
Алёна терпела.
Но судьба улыбнулась: на приёме у врача Олега познакомилась. Тот, как увидел её, сразу предложил:
— Алёна, давай поженимся?
Они съехали, зажили счастливо. Олег Ваню усыновил.
Варя осталась одна. Через годы случился у неё удар. Алёна с Олегом взяли её к себе, выхаживали, денег на лечение не жалели.
Однажды Варя глянула в зеркало — а там старуха с перекошенным ртом. Заплакала.
— Могли бы в интернат сдать… А они вот…
Плакала по ночам, чтоб не слышали. Может, душа её, как тот сухарь, слезами размокала.
Теперь живёт у сестры, с палочкой ходит. На Пасху все вместе на могилы к родителям ездили. Каялась Варя.
Поздно, да не никогда.
