31 октября, 2025г.
Сегодня я вновь открыл старый дневник и, перелистывая пожелтевшие листы, вновь почувствовал, как тяжело, а в то же время как сильно было моё сердце в детстве.
С самого раннего возраста я мог блуждать по нашему двору с закрытыми глазами. Каждый переулок, каждая кочка в асфальте, каждый корешок старой яблони, что росла рядом с песочницей, были мне знакомы, как собственные пальцы. Пять лет назад тот двор стал для меня вторым, а может и первым, домом.
Мама, Людмила, добрая до беспечности, почти всё время пропадала на работе в гастрономе или искала «того самого» мужчину, который бы снял с неё груз одинокого родительства. Я был её единственным ребёнком, её «маленьким счастьем», но она мечтала о семье, где будет муж, а не только я.
Отца я никогда не знал. Людмила стирала его из памяти, как плохой файл на старом компьютере. Так я рос почти в одиночестве, гоняя голубей, лепя песочные замки и представляя себя космонавтом, качаясь на ржавой карусели. Иногда сердце сжималось от тоски, особенно вечером, когда из соседних окон лил тёплый свет, раздавался смех и запах жареной картошки. Мне тоже хотелось домашнего уюта.
От скуки я однажды залез на раскидистую берёзу в центре двора. Взобрался довольно высоко, но спуститься не смог ноги задрожали, руки ослабли, и я повис над землёй.
Что ты тут делаешь? услышал я звонкий голос девочки.
Внизу стояла девчушка с двумя хвостиками, торчащими в стороны, веснушчатое лицо и яркозеленые глаза, словно летняя трава.
Застрял, пробормотал я. Слезть не получается
Держись! крикнула она и ловко взобралась на дерево, схватила меня и подсказала, за какие ветки держаться. Через несколько минут я уже стоял на земле, цел и невредим.
Спасибо, тихо сказал я, глядя на спасительницу.
Да не за что, улыбнулась она. Меня зовут Глафира. А тебя?
Василий.
Глафира оказалась самой смелой и весёлой девочкой, которую я когдалибо встречал. Она научила меня плести венки из одуванчиков, строить шалаши из веток и бросаться крапивой, не обжигаясь. Я влюбился в неё по уши.
Но радость была мимолётной. Однажды Глафира сказала, что их семья переезжает: её папа получил работу в далёком Новосибирске. Моё сердце рухнуло в бездну, мир стал тусклым, а я понял, что больше никогда её не увижу.
На прощание Глафира сняла с руки браслетик из разноцветных ниток и протянула его мне.
Это для тебя, прошептала она. Чтобы ты меня не забывал. Я обязательно вернусь!
Я бережно принял подарок и пообещал хранить его вечно, мечтая, что вырасту, найду её и объеду весь свет, если понадобится.
Годы шли, детская дружба не стиралась. Я подрос, а мама наконец встретила «того самого» мужчину Сашу, чуть старше её, слегка мрачный, но трудолюбивый и любящий меня. Людмила выбрала его, и я впервые ощутил себя частью настоящей семьи. Мне пообещали младшего брата или сестричку.
Скоро Людмила объявила, что ждёт ребёнка. Через несколько месяцев к нам в крохотную квартиру пришёл тройной крик. Мама родила тройню Светлану, Милану и Кристину. Саша, счастливый отец, стал отцом сразу четырёх детей. Радость, бессонные ночи, стресс на работе В один момент он перенёс сердечный приступ и ушёл в мир иной, оставив Людмилу одной с четырьмя детьми.
Мне тогда было двенадцать. Я не успевал горевать, а помогал маме: учил младенцев, ставил бутылочки, готовил ужины. Школа отошла на второй план, а я почувствовал себя взрослым, отвечающим за всех.
Деньги постоянно ускользали из наших рук. Видя усталость мамы, я в пятнадцать лет нашёл подработку: раздавал листовки у станции метро, помогал соседям по хозяйству, разгружал товары в магазине. Все хвалили меня за смелость в столь юном возрасте.
Но в душе я жаждал обычного детства: гулять с друзьями, ходить в кино, влюбляться. Вместо этого каждый вечер я возвращался домой к своим сестрам, их смеху и слезам. Я вырастал слишком рано.
В восемнадцать лет я мечтал уехать в Москву, поступить в университет и заниматься точными науками. Учился хорошо, но семейные обязанности держали меня в Подмосковье. Людмила настоятельно требовала, чтобы я получил образование.
Я справлюсь, говорила она, Ты должен учиться, чтобы потом зарабатывать. Ради себя и ради сестёр. Сначала твоё счастье, а потом они вырастут.
Я послушался, поступил в техникум в соседний город, выбрал специальность электрика. Не самая престижная, но востребованная. По выходным возвращался домой, пока Людмила начала страдать от болей в суставах. Трудности с ходьбой и постоянный уход за четырьмя детьми заставляли меня бросать учёбу и работать электриком на заводе, помогая семье.
Сестры росли, превращаясь в красивых девушек. Я был для них братом, отцом, лучшим другом. В свободные минуты я сидел под старой берёзой, вспоминал Глафиру и её браслетик, хранивший в шкатулке. Я верил, что однажды судьба сведёт нас вновь, хотя это казалось детской, нереальной мечтой.
Тридцать лет спустя я думал, что сестры окончат школу, и я, наконец, смогу заняться собой: поехать куданибудь, закончить высшее образование, реализовать мечты. Но Кристина, самая младшая, забеременела. Отец ребёнка убежал, как трусливый зайц, и я вновь оказался в ритме пеленок, бутылочек и ночных криков.
Однажды я, сидя на той же берёзовой скамейке, заметил девушку, кормящую птиц. Я не знал, как подойти, но поздоровался:
Здравствуйте, я здесь вырос
Она назвалась Алена. Мы быстро нашли общий язык, начали встречаться. Алена хотела создать семью, детей, но я постоянно был занят мамой и сестрами. Я понял, что мои обязанности никогда не исчезнут: они вырастут, выйдут замуж, родят детей, а я всегда буду рядом, готовый помочь.
Алена однажды сказала:
Я люблю тебя, Василий. Я не буду ставить тебе ультиматумы, но жить так невозможно. Ты всегда будешь тем, кто спасает других, а не тем, кто сам будет счастливым мужем и отцом.
Я хотел изменить свою жизнь, сделать ей предложение, но тогда Светлана тоже забеременела, её партнёр оказался безработным, и я снова становился транспортом в больницу, покупателем продуктов, надёжным плечом.
Алена видела всё это и решила уйти:
Прости меня, Василий. Я в твою жизнь не вписываюсь. Объективно.
Я остался один, стоя на балконе и глядя на ночной город: окна горели, звучал смех, играла музыка. Люди жили своей жизнью, а я, хоть и был окружён семьёй, чувствовал пустоту.
Кристина снова ждала ребёнка, и я понял, что не уйти от этого пути. Я подошёл к шкатулке, достал браслетик, подаренный Главой, и кольцо, которое купил для Алены, но так и не успел ей протянуть. Я вышел к реке, стоял на мосту, посмотрел в тёмные воды и бросил оба предмета, позволив им утонуть.
Месяцы прошли, но каждое утро я просыпался с тяжёлой головой, видя в снах тот браслет и кольцо, как зловещие призраки. Живот урчал, мама готовила оладьи, аромат наполнял квартиру.
Доброе утро, мам, пробормотал я, глядя в её усталое лицо.
Доброе утро, сынок, ответила Людмила, Ты сегодня в плохом настроении Всё изза Алены?
Да, признался я.
Она лишь кивнула, понимая, что причина проста.
Внезапно к нам в кухню вбежала Кристина:
У меня схватки! крикнула она.
Я бросил чайный пакетик в мусорку и бросился к ней:
Не волнуйся, поедем в больницу.
Через несколько часов мир увидел маленького мальчика. Мы, мама и сестры, принесли его из роддома, и я снова ощутил, что от этой жизни невозможно уйти.
Записал всё в дневник, пытаясь понять, где я сейчас и куда меня вела эта бесконечная цепочка обязательств. Возможно, когданибудь я смогу найти баланс между долгом и счастьем, но пока я продолжаю ходить по этому пути, держась за воспоминания о Главе и её ярком браслетике, который напоминает мне о первой, истинной мечте.
