Дождь стучит по подоконнику небольшой съемной «двушки» в Москве. Алексей наблюдает, как капли рисуют на стекле причудливые узоры. На кухне звенит посуда Злата моет чашки после ужина.
Чай? спрашивает она.
Давай.
Он слышит её шаги по квартире, знает каждый её поворот. Они уже девять лет живут вместе почти треть жизни. Познакомились на втором курсе факультета журналистики, в общаге.
Тогда всё было просто: лекции, ночные разговоры, первая романтика без лишних слов. Съехались рано, слишком рано, как потом понял Алексей. Не было ухаживаний, не было предложения просто однажды его вещи перестали возвращаться в общагу.
Злата ставит перед ним чашку с мятным чаем и садится рядом:
Мама звонила. Спрашивала, как твой проект на 200тысяч рублей.
Что ты ответила?
Что ты, как всегда, перфекционист, и что пока всё идёт медленно.
Алексей улыбается. Её мама, Ирина Петровна, всегда относится к нему с теплотой. Ни разу не спрашивала о свадьбе, не намекала на внуков. Удивительная женщина. Даже друзья не удержатся от вопроса: «почему вы не женитесь?». Сегодня она встретила однокурсника, и тот тоже
Знаешь, вдруг говорит Алексей, сегодня вспоминал Андрея Петрова.
Злата усмехается.
Опять? Твой эталон.
Нет. Просто это хороший пример того, как можно прожить с любимым человеком 47 лет без штампов, а можно устроить пышную свадьбу и уже через год развестись.
Конечно, штамп ничего не гарантирует. Статистика на твоей стороне.
Вот именно.
Злата отпивает чай, глядя в окно.
У Любови из отдела развод, тихо добавляет она. Третий брак. Говорит, каждый раз верила, что теперьто навсегда.
А мы с тобой даже не начинали, улыбается Алексей. И всё равно вместе.
Да. Всё равно вместе.
Он знает, что Злата иногда думает о детях. Не говорит прямо, но замечает, как она задерживается у витрин с детской одеждой, как улыбается, глядя на малышей в парке. И ему тоже иногда хочется не сейчас, не в этой съемной квартире, не с его нестабильными заказами дизайнерафрилансера. Но когданибудь. Может быть.
Я боюсь повторить наших родителей, вдруг признаётся он. Ты знаешь: они всю жизнь создавали видимость семьи для соседей, для родственников, для меня. На самом деле даже разговаривать друг с другом не хотели.
Злата кладёт руку ему на ладонь:
Ты не твой отец. А я не моя мать, хотя она, кстати, молодец. Мы это мы.
Но если мы поженимся он замирает.
Если мы поженимся, ничего не изменится, Алексей. Разве что у меня будет другая фамилия в паспорте. А так будем ссориться изза немытой посуды, смеяться над глупыми сериалами, ты будешь засыпать над ноутбуком, а я накрывать тебя пледом.
Он смотрит на её морщинки у глаз, появившиеся за эти девять лет, на родинки на шее, на руки, знакомые, как собственные.
А дети? тихо спрашивает он.
Злата вздыхает.
Дети Не знаю, хочу ли я их сейчас. Нет. Боюсь, что не успею? Иногда. Но если захочу только с тобой. И только если ты тоже захочешь. Без ультиматумов, Алексей.
Она встаёт, берёт чашки.
Знаешь, что сегодня сказала мне Любовь на работе? Что она завидует нам, потому что мы настоящие. Без масок, без игр. Даже без штампа.
Они молчат, слушая дождь.
Через неделю Злата встречается с младшей сестрой Василисой в кафе у Красной площади. Василиса два года назад вышла замуж и сейчас на шестом месяце.
Как ты? спрашивает она, откусывая кусок чизкейка. Ой, прости, ем как безумная. Этот малыш меня полностью контролирует.
Всё как обычно, улыбается Злата. Работа, дом, Алексей.
Василиса кладёт ложку, внимательно смотрит на сестру.
Злата Я не лезу, ладно? Мне просто интересно. Вы уже определились? Уже почти десять лет. Я с Сергеем через полтора года подписали документы, а все твердили, что тянем.
У нас всё иначе, Василиса. Мы не тянем. Мы просто живём.
Но ты же хочешь семью? Детей? ставит руку на живот. Я раньше думала, что не готова. А когда увидела две полоски, пришёл прилив любви, счастье Не бойся. Материнский инстинкт проснётся, как только ребёнок станет реальностью.
Я не боюсь детей, мягко отвечает Злата. И замужества не боюсь. Но боюсь делать это потому, что «пора» или потому, что все так делают. У нас с Алексеем своя история. Она может не походить на твою, но она наша. И она настоящая.
А если он так никогда и не будет готов? тихо спрашивает сестра. Прости, я просто переживаю за тебя.
Злата тянется через стол и сжимает её руку.
Знаешь, что самое страшное? Не то, что он не готов. А то, что он сделает это лишь ради галочки, потому что «надо». Я бы это почувствовала. А так я счастлива каждый день, даже когда ругаемся. Разве этого мало?
Василиса всхлипывает, слеза блестит на реснице.
Прости. Наверное, гормоны. Просто хочу, чтобы у тебя всё было лучше.
У меня и так есть: чизкейк, сестра и Алексей, который ждёт меня дома.
Через несколько дней похожий разговор происходит у Алексея с отцом. Владимир Сергеевич приезжает неожиданно. Они редко виделись, общение сводилось к коротким звонкам по праздникам. Отец заходит, оглядывает скромную квартиру, садится на предложенный стул.
Как дела, сынок? Мать передавала привет.
Всё нормально, работа.
А Злата где?
На работе. Вернётся к семи.
Наступает неловкая пауза. Отец крутит в руках ключи от своей старой «Лады».
Слушай, Алексей Я, может, не в своё дело, но мать переживает. Мы видели в соцсетях, у твоей сестры беременность. Красивые фотографии.
Алексей чувствует, как сжимается грудь.
Пап, если про свадьбу и детей
Да нет, что ты, отмахивается отец, но ясно, что речь именно о этом. Я смотрю на вас. Девять лет. Это серьёзно. Полюбому серьёзно. И я хочу сказать, что ты молодец, что не повторяешь наших ошибок.
Алексей поднимает глаза удивлённо.
Мы с твоей матерью поженились, потому что ты уже был на подходе. Потом всю жизнь друг другу напоминали: «Изза тебя я не училась», «Изза тебя карьера не сложилась». Глупо, конечно. Виноваты сами. Но штамп в паспорте не склеивает то, что уже треснуло. Иногда он даже мешает разойтись похорошему, пока не возникнет полное отторжение.
Отец наконец смотрит на сына. В его глазах усталая откровенность:
Я не говорю, что брак плохо. Я говорю, что ты, видимо, чувствуешь большую ответственность. И это правильно. Лучше быть честным, чем играть в идеальную картинку. Ты обсуждаешь всё с Златой?
Всё время, выдыхает Алексей.
Хорошо. Главное, чтобы вы были на одной волне. Всё прочее приложится или нет. Но решение будет вашим, а не потому, что «родители заждались».
Они ещё немного говорят о делах, отец отказывается остаться на ужин, ссылаясь на работу. Провожая его, Алексей спрашивает:
Пап, а ты сожалеешь?
Владимир Сергеевич натягивает пальто, задумчиво отвечает:
О том, что женился на твоей матери? Нет. О том, как мы всё испортили дальше да, каждый день. Береги то, что у тебя есть, сынок. Штамп не броня.
Вечером Алексей рассказывает Злате о визите отца. Она слушает, обняв подушки, потом говорит:
Знаешь, Василиса тоже приходила с вопросами.
И что?
Я сказала, что счастлива такой, какая есть.
Он обнимает её, притягивает к себе. За окном снова начинается дождь.
Нет, чегото мне всё же не хватает, шепчет она в его грудь.
Чего? спрашивает он, и сердце на миг замирает.
Чтобы ты иногда перестал ворчать по ночам, когда проигрываешь в онлайншахматы.
Алексей смеётся, Злата поднимает голову и целует его. И он понимает, что их поезд не стоит на месте. Он медленно, но уверенно движется по маршруту, который они прокладывают сами, день за днём, разговор за разговором. А станция «Навсегда» не точка на карте, а сам путь.
За девять лет они прошли через его депрессии после провальных проектов, её ночные смены, три переезда, болезнь её матери. Пройдя всё, они не сломались.
Злата, говорит он.
Мм?
Спасибо, что ты есть.
Она оборачивается, улыбается той улыбкой, которую он любит больше всего слегка уставшей, но тёплой:
Я тоже тебя люблю.
Алексей подходит к окну, смотрит на редкие огни Москвы. Он не знает, что будет через год, через пять, через десять. Не знает, придут ли они когданибудь к той самой «станции», которую ждут от них другие. Знает только, что завтра утром проснётся рядом с Златой.
