Константин стоял у окна своей новостройки в Балашихе, и ему казалось, что воздух за стеклом стал тягучим, как патока. Он тонул в собственных мыслях, будто в болоте. Всё, что раньше казалось нерушимым, рассыпалось в прах. Он смотрел на свинцовые тучи и вдруг осознал — назад дороги нет.
Раньше у него была семья. Галина — жена, с которой он прожил полтора десятка лет. Надёжная, тихая, с золотыми руками. Две дочки, уютная трёшка, дача под Истрой, совместное дело. Всё было как у людей: стабильно… и смертельно скучно. Каждое утро — один и тот же сценарий. Разговоры — о квитанциях, мысли — о кредитах и репетиторах. Константину казалось, что он заперт в четырёх стенах, пусть и с евроремонтом.
А потом в их дизайн-студию взяли новую сотрудницу — Алину. Молодая, дерзкая, с искрами в глазах. Она хохотала над его шутками, смотрела с восхищением, случайно касалась руки. Константин чувствовал, как в нём просыпается что-то давно забытое — азарт, интерес, иллюзия молодости. Он стал задерживаться на работе, пропадать в переписках. Галина молчала, а он даже радовался — меньше вопросов, меньше напряжения.
Но это не было случайностью. Алина знала, что делает. И она выбрала его. Они стали чаще обедать вместе, встречаться после работы, делиться секретами, а потом — и постелью. Он сам не заметил, как флирт превратился в роман. И однажды, не выдержав внутреннего смятения, он собрал чемодан и ушёл.
Галина встретила его ледяным молчанием. Без истерик, без слёз. Только посмотрела в глаза и сказала:
— Запомни этот день, Костя. Ты сам его выбрал.
Первые месяцы с Алиной казались сказкой. Она была нежной, смешливой, страстной. Он чувствовал себя героем, кумиром, мужчиной. Но потом маска слетела. Алина стала капризной, вечно недовольной, упрекала его в недостатке денег, внимания, в том, что он слишком много работает. И тогда ему впервые захотелось вернуться… туда, где его ждали.
Повод представился сам — Галина попросила отвезти дочек на дачу на выходные. Он согласился, жаждая хотя бы на пару дней сбежать от нового быта, который начал его давить. С девочками они провели три дня. Гуляли в лесу, пекли блины, смотрели старые мультики. Он даже удивился, насколько это было… просто. И впервые за долгое время в груди защемило — тоска. По тому, что он так глупо потерял.
Он позвонил Галине. Хотел объясниться. Вернуться. Она выслушала. А потом сказала:
— Условия просты. Ты рвёшь с Алиной. Начинаешь с чистого листа. Но знай: прежнего не будет. Это будет другая жизнь.
Он не ответил сразу. Всё казалось слишком резким. Слишком бесповоротным. А потом Алина сообщила, что беременна. Он онемел. А потом прошептал: «У меня будет сын…»
Радость смешалась с ужасом. Он не был уверен, любит ли её. Не понимал, ребёнок — это счастье или капкан. Он чувствовал, что всё, построенное на обмане, рухнет. Его разрывало между двумя мирами — между дочками и нерождённым сыном, между Галиной и Алиной, между прошлым, которое он предал, и будущим, которое его пугало.
Они встретились с Галиной в парке. Он выложил всё, как есть, без прикрас. Просил прощения. Она долго молчала, а потом сказала:
— Костя, теперь всё понятно. Мне даже легче стало. У тебя будет сын. У меня — новая жизнь. Возврата нет. Не потому, что я тебя ненавижу. А потому, что себя люблю.
Константин встал, взглянул на неё. Сильная, спокойная, чуждая. Совсем другая. И вдруг понял — он всё проиграл. Сам. Добровольно. И теперь ему некуда идти. Только вперёд — по дороге, которую выбрал сам. Даже если она ведёт в пустоту.
