**Билет, который изменил мою жизнь**
В свои шестьдесят два года я никак не ожидала, что окажусь на раскладном диване в гостиной у собственного сына. Вся моя жизнь теперь умещалась в два чемодана и дорожную сумку. Бумаги о разводе ещё пахли свежей краской из принтера адвоката, когда Марк, мой единственный сын, предложил мне то, что он назвал «временным решением». Временным. Как будто крах тридцатилетнего брака — это всего лишь мелкая неприятность.
Утренний свет пробивался сквозь безупречно белые занавески его жены Ирины, отбрасывая тени на паркет, по которому нельзя было ходить в уличной обуви. Каждое правило в этом доме было негласным, но нерушимым: не трогать хорошие полотенца, не прикасаться к термостату, не готовить еду с сильным запахом. Я стала призраком, блуждающим по краям чужой идеальной жизни.
— Мам, ты уже встала? — появился в дверях кухни Марк, уже одетый в свой серый деловой костюм. В тридцать пять он унаследовал твёрдый подбородок отца и мою упрямую натуру, хотя, казалось, забыл, откуда взялось последнее.
— Не смогла спать, — ответила я, разводя растворимый кофе водой из микроволновки. Хорошая кофемашина была под запретом: «Это свадебный подарок», — пояснила Ирина с натянутой улыбкой.
Марк заёрзал, как в детстве, когда ему нужно было в чём-то признаться.
— Мы с Ириной поговорили… — начал он. — Думаем, тебе стоит поискать что-то… более постоянное.
Кофе стал горьким у меня во рту.
— Постоянное?
— Есть хорошие пансионаты для пожилых.
— Конечно, — поставила чашку на стол чуть резче, чем нужно. — Как глупо с моей стороны было надеяться, что смогу остаться, пока не встану на ноги.
— Не надо так. Ты знаешь, мы хотим помочь.
— Помочь? — слово вырвалось острее, чем я планировала. — Марк, вчера ты возил мать Ирины смотреть эти новые апартаменты на Тверской. С гранитными столешницами.
Его кадык дрогнул.
— Это другое. У её матери особые потребности.
— Моя особая потребность — кровать, а не твой диван.
Тут появилась Ирина, её светлые волосы собраны в безупречный пучок. Она двигалась по кухне с выверенной эффективностью, избегая моего взгляда.
— Доброе утро, Маргарита Сергеевна, — сказала она, не поднимая глаз. Обращение по имени-отчеству напоминало, что я здесь не семья, а гостья, засидевшаяся не в меру.
Гостевую комнату, где раньше хранились коробки, на прошлой неделе освободили и покрасили в нежный жёлтый — готовили к рождению их первенца. Ирина ещё почти не показывала живота, но они уже начали покупать кроватки.
— Ирине нужно пространство для подготовки детской, — объяснил Марк. — Она сильно переживает.
— Я не предлагала остаться здесь навсегда. Просто пока не найду что-то другое.
Ирина наконец посмотрела на меня, её зелёные глаза холодные и расчётливые.
— Маргарита Сергеевна, вы, кажется, не понимаете. Речь идёт о границах. О том, что правильно.
— Правильно? — повторила я. — А что правильно для женщины, которую муж после тридцати лет брака променял на секретаршу?
— Мам, не надо…
— Марк, дай мне понять. Твой ещё не родившийся ребёнок нуждается в комнате больше, чем твоя мать — в кровати? Так?
Кровь отхлынула от его лица.
— Ты не бездомная. У тебя есть варианты. Отец предлагал тебе квартиру в Сочи.
— Твой отец предложил мне однокомнатную в трёх тысячах километров, только если я откажусь от половины имущества. Очень щедро.
Звук блендера Ирины заглушил любой ответ. Когда мотор смолк, тишина стала гуще.
— Если тебе хотелось комфорта, — наконец сказал Марк тихо, — тебе стоило остаться с отцом.
Слова ударили, как кулаком. Я смотрела на сына, которого растила, кормила и любила без условий, и видела чужого человека.
— Понятно, — сказала я, ставя чашку в раковину. — Спасибо, что прояснил моё место здесь.
Весь день я искала жильё в телефоне, пересчитывая скудные сбережения. На счету было ровно шестьдесят семь тысяч рублей. В шестьдесят два, без работы и кредитной истории, это было как восемь копеек.
Вечером я вышла в круглосуточный магазин. У кассы задержала взгляд на витрине с лотерейными билетами. Джекпот «Русского лото» был триста миллионов.
— Один билет, пожалуйста.
Продавец Ашот пропустил билет через терминал. На бумажке появились цифры: 7, 14, 23, 31, 42. Бонусный шар — 18.
— Удачи, — сказал он, отсчитывая сдачу. Восемьсот рублей. Всё, что у меня оставалось.
Квартира была пуста, когда я вернулась. На столе лежала записка: Марк и Ирина ужинают у её матери. Конечно. Я устроилась на диване и включила новости.
В 23:17 на экране показали результаты лотереи.
7, 14, 23, 31, 42. Бонусный шар — 18.
Я уставилась на телевизор, уверенная, что это галлюцинация. Дрожащими руками достала билет и сверила цифры снова и снова. Все совпадали. Билет выпал у меня из рук, а я опустилась на подушки. Триста миллионов. После налогов — достаточно, чтобы больше никогда не спать на чьём-то диване. Достаточно, чтобы посмотреть сыну в глаза и сказать, что я думаю о его «жёсткой любви».
Вопрос был не в том, что я сделаю с деньгами. Вопрос был в том, что я сделаю с этой властью.
(Продолжение истории в следующих главах…)
