Как свекровь сражалась за сына… и даже против родного внука
Маму моего мужа зовут Галина Петровна. С первого взгляда я поняла – тут баба с характером, причем не сахарный. Она с порога восприняла меня не как невестку, а как оккупанта, который отнял у бедной мамы её ненаглядного Ванюшку. Ну, думала, ладно, это просто материнская ревность – со временем пройдет. Но кто бы мог подумать, что она начнёт соревноваться за внимание сына не только со мной… но и с собственным внуком!
После первой встречи родителей моя мама вздохнула и шепнула:
— Уезжайте куда подальше от неё, пока она вам жизнь не испортила.
Увы, мама оказалась прозорливой.
Мы жили в квартире, которую Ваня унаследовал от бабушки. А находилась она в пяти минутах от дома свекрови. Так что Галина Петровна фактически поселилась у нас. Могла ввалиться в семь утра в воскресенье – «пироги испекла, сынок любит». Могла заявиться в одиннадцать вечера – «сердце прихватило, волнуюсь за тебя». А бывало, я с работы иду – а она уже на лавочке у подъезда восседает, будто сторож у ворот.
Я терпела. Молчала, улыбалась, зубы сжимала. Но потом не выдержала и сказала Ване:
— Дорогой, так дальше нельзя. У нас ни личной жизни, ни покоя. Поговори с ней.
Он поговорил. На следующий день мне позвонили, и в трубке раздались рыдания:
— Бессердечная! Хочешь, чтобы мать совсем одна осталась?!
С тех пор Галина Петровна сменила тактику. Теперь она не приходила – она зазывала Ваню к себе. То давление скачет, то сердце болит, то просто «ой, как одиноко». Или пекла его любимые пирожки – ну как отказать? Муж уходил с виноватым лицом, а возвращался через два часа, а то и позже.
Мама твердила: «Или терпи, или разводись». Я решила терпеть. Закрыла глаза, сделала вид, что меня нет. Пока не забеременела.
И тут Ваня словно преобразился. Забота, нежность, внимание – идеальный муж! Но чем счастливее была я, тем хмурее становилась свекровь. И я вдруг осознала: она ревнует не только ко мне… но и к ребёнку!
В день выписки из роддома Ваня чуть не опоздал. Галина Петровна позвонила на рассвете в истерике – «сердце колотится, кажется, умираю!». Вместо врача вызвала сына. Он рванул к ней, вызвал «скорую», а те только руками развели: «Давление чуть повышено, но жить будет». В роддом он влетел запыхавшийся и виноватый. Тут-то мне всё и стало ясно.
Когда мы привезли малыша домой, свекровь пришла – «на внука посмотреть». Но смотрела она не на него, а по сторонам, вздыхала про одиночество и требовала, чтобы Ваня «чаще навещал старуху». Даже её родная сестра не выдержала:
— Галка, ты совсем крыша поехала? Тут ребёнок, праздник, а ты ведёшь себя как героиня мелодрамы!
Это было только начало. Любой праздник, поездка или просто выходные – и у Галины Петровны тут же случалась «чрезвычайная ситуация». Играла спектакли на раз – слёзы, обмороки, угрозы «не дожить до завтра».
Когда меня сократили, я осталась с ребёнком дома. Ваня работал за двоих, уходил затемно, возвращался поздно. Единственное время для сына – выходные. Но даже эти два дня свекровь умудрялась украсть. То «кран течёт», то «шкаф подвинуть», то просто «я же одна, посиди со мной!»
Однажды я набралась смелости и позвонила ей сама:
— Галина Петровна, у Вани всего два дня в неделю на сына. Он вас навестит, но позже. Дайте ему быть отцом.
А она мне в ответ:
— Отецом он ещё сто лет успеет побыть! А мать у него одна. И кто знает, может, этот ребёнок у вас не последний…
В тот момент я окончательно поняла: для неё нет никого – ни внука, ни меня, ни даже чувств сына. Есть только она.
Апофеозом стал день рождения ребёнка. Галина Петровна позвонила срочно – «кран прорвало!». Когда Ваня отказался, она закатила истерику с криками, угрозами и театральным «приступом».
И тут мой муж впервые взорвался:
— Мама, у меня своя семья. И я не позволю тебе её разрушать. Люблю тебя, но больше не буду бросаться по первому твоему капризу.
Она, конечно, обвинила меня. Куда же без этого? Но я молчала. Потому что она сама всё испортила – своей жадностью до внимания, своим эгоизмом.
Иногда думаю: если бы она просто была рядом, по-доброму… Может, сейчас мы бы все вместе пили чай с пирогами. А теперь – только выжженное поле между нами.
