Если бы мне год назад сказали, что мы с мужем будем ссориться из-за свадьбы, я бы покрутила у виска. Разве не важнее всего — любовь? Мы с Виктором вместе уже почти пять лет. Живём в моей квартире в Нижнем Новгороде, которую раньше сдавала, потом кое-как отремонтировала и заселилась. Но теперь ей срочно нужен капитальный ремонт — трубы текут, стены трещат, проводка искрит, пол скрипит. Это не прихоть, а вопрос выживания.
Я предложила разумный вариант: расписаться тихо, без ресторанов и пьяных криков. Собраться с родителями дома, за самоваром. А сэкономленные рубли вложить в наше жильё — в настоящую жизнь. Но в эту стройную схему ворвалась одна женщина, которую, как выяснилось, ничем не проймёшь. Мать моего мужа — Галина Петровна.
— Витя у меня единственный сын! — голосила она. — Как это — без свадьбы?! Мы всем роднёй ходили на их праздники, а теперь что — в грязь лицом? Все ждут! Уже весь посёлок знает, что у нас гулянка!
— Но мы вас не просили всех звать, — сухо заметила я.
— Не твоё дело! Не позволю, чтобы мой сын женился, как в кооператив за хлебом сходил!
Проблема в том, что я этих «всех» родственников даже в глаза не видела. Кто они, откуда, сколько их — тайна. Но свекровь уже всех оповестила, всех пригласила и даже даты намекнула.
— У вас с Витей деньги есть, я немного насобирала, да и твои родители, глядишь, подкинут — устроим настоящую свадьбу! — радостно вещала она, игнорируя мои доводы.
Мои родители, кстати, на моей стороне. Они тоже считают, что лучше вложиться в ремонт, чем тратить сотни тысяч на ресторан и платье, которое наденут один раз. Но сказали: если решим — помогут. Без давления. Без истерик.
Но Галина Петровна мыслит иначе. Для неё свадьба сына — это не про нас, а про неё. Про то, как она будет выглядеть перед своей роднёй. И, чтобы добиться своего, перешла к шантажу:
— Если не будет нормальной свадьбы — сына у меня больше нет. Не нужны вы мне. Позорища!
Я смотрела на Виктора. Он молчал. А потом… начал сдаваться. Не потому что согласен, а потому что жалеет её. Потому что она рыдает, страдает, называет себя брошенной и униженной.
Я ему чётко сказала:
— Если ваша мать хочет свадьбу — пусть сама её оплачивает. Полностью. Мы не участвуем. Ни я, ни мои родители. Ни рубля.
И тут, конечно, прозвучал финальный аккорд:
— У меня таких денег нет! — взвизгнула свекровь, — но вы-то тоже не в землянке живёте!
Вот и вся история. Замкнутый круг. Муж — меж двух огней. Я — в тупике. В доме напряжение, будто перед грозой. Виктор не требует свадьбы, но и решить ничего не может. Говорит, что теперь «неудобно» перед роднёй: всех позвали, а теперь тишина. А я не понимаю — с каких пор чужие люди важнее нашего будущего?
Я не против свадьбы, если бы это было наше желание, а не спектакль имени Галины Петровны. Я хочу в доме, где живу, дышать без плесени. Хочу целые окна, ванну без трещин, кухню без тараканов. Хочу жизнь, а не пляски ради фоток, которые через год покроются пылью.
И если ради этого придётся сразиться со свекровью — сражусь. Потому что мой дом — мой выбор. И если Витя ещё мой муж, а не мамин сынок — он это поймёт.
