Когда-то, давным-давно, жила я в Москве, в своей маленькой, но уютной квартирке. А сынок мой, Игорь, женился десять лет назад и с тех пор ютится с женой Людмилой и дочкой Настенькой в однокомнатной хрущёвке. Семь лет назад купил он участок за городом, в Подмосковье, и начал по кирпичику дом возводить. Сперва — тишина. Год прошёл — забор поставили, фундамент залили. Потом опять затишье — копейки не липли. Но сын не сдавался, трудился, как муравей, по чуть-чуть стройку продвигал.
За эти годы успели только первый этаж подвести. А мечтали-то о просторном двухэтажном доме, где и мне уголок бы нашёлся. Игорь всегда твердил: «Мама, ты с нами жить будешь, у тебя своя комната будет». Даже квартиру свою двушку на однокомнатную поменяли, чтобы разницу в деньгах на стройку пустить. Тесно им теперь, особенно с ребёнком.
Каждый их приезд ко мне — один разговор: где ванная будет, как стены утеплять, проводку как делать… Слушаю я их, а на сердце камень. Ни разу не спросили, как здоровье, как самочувствие — только про стены да трубы.
Решила я как-то прямо спросить:
— Значит, продавать мне квартиру?
Обрадовались не на шутку. Засуетились, стали рисовать, как заживём вместе. Только гляжу я на Людмилу — и понимаю: не выжить мне с ней под одной крышей. Терпеть она меня не может, да и я еле сдерживаюсь, чтобы не сказать лишнего.
Но жаль мне Игоря — ведь он из кожи вон лезет, дом строит. Без помощи лет десять ещё копить будет. Хочу ему помочь, облегчить жизнь. Только спросила главное:
— А где мне жить-то?
Ответ не заставил ждать. Людмила, как всегда, с «гениальным» планом:
— У вас же дача в Сокольниках есть! Туда и переедете. Тишина, покой, никому не мешаете.
Дача есть. Домик старый, ещё с советских времён. Без отопления. Летом — ладно, воздухом подышать, яблочко сорвать. А зимой? Дрова колоть? По снегу до уличного туалета бегать? Ноги у меня уже не те, давление скачет. Туда одна боюсь ездить, а они мне зимовку предлагают!
Попыталась объяснить:
— Там же холодно, удобств никаких…
А в ответ:
— В деревнях люди живут — и ничего, не мёрзнут.
Вот так. Даже не предложили пожить у них, пока дом достроят. Только: «Продавайте квартиру — стройка стопорится!»
А недавно подслушала, как Людмила с матерью по телефону болтала:
— Пусть к соседу Валентину переедет, вдвоём им веселее. А квартиру быстрее продадим, пока не передумала.
Ноги у меня подкосились. Вот оно как. Уж и пристрой для меня готов. А я-то думала, комната в новом доме будет… А они — к соседу, да и квартиру им в руки.
Хожу я иногда к Валентину — вдовец он, одинокий. Чай пьём, про старину вспоминаем. Но жить с ним? Да ещё и не по своей воле? Унижение.
Думаю иногда: продать квартиру? Помочь Игорю. А вдруг потом уголок даст? А вдруг не забудет мать?
Но потом взгляну на Людмилу, вспомню её слова — и страх обуяет: а если выгонят? А если опять на дачу сошлют, да ещё и спасибо скажут?
Семьдесят мне скоро. Не хочу я под забором доживать. Не хочу быть обузой, которую скидывают с плеч. Не хочу замерзать на даче, под шорох крысиных лап. И не хочу, чтоб сын из-за меня мучился.
Хочу я тихую старость. В своём доме. В своей постели. Где всё знакомо, где страха нет. Где можно спокойно глаза закрыть.
Я — мать. Но я и человек…
