**Дневник.**
Больно помнить, но забыть — еще больнее.
Апрель радовал теплом, а в начале мая вдруг ударил мороз, и два дня валил снег. Впереди — длинные праздничные выходные.
— Поеду на могилу к матери. Давно не была, — сказала я дочери накануне.
— Надолго? Остановишься у родни? — спросила Арина.
— Какая родня? — я задумалась. — Мама рано ушла. Отца не помню. Братьев и сестёр не было. Остановлюсь у двоюродной сестры, она в нашей квартире живет. Хотела предупредить, да номера нет. Да и вряд ли она куда-то уедет. Вообще, думала туда-обратно за день, — ответила я.
— Можно я с тобой? Ни разу не была в твоём городе.
— Думала, у тебя планы на праздник. Поедем, конечно. Вдвоём веселее, — обрадовалась я. — Ты же до трёх лет там жила. Не помнишь?
— Не помню, — Арина задумалась и покачала головой.
— Тётя Люда однажды к нам приезжала. Ты уже большая была. Когда узнала, что я не собираюсь возвращаться, попросилась в нашу квартиру. Мечтала сбежать из деревни. Я тогда помогала ей прописаться. Если не успеем, у неё и остановимся.
Утром мы поехали на вокзал. Пока ждали автобус, я оглядывалась — мелькали знакомые лица, но никто не подошёл. Да и я сама не вспомнила бы, кто это. В салоне было тесно, все места заняты.
— Ты волнуешься? Всё-таки возвращение в прошлое, — Арина наклонилась, заглядывая мне в глаза.
— Прошлое — не всегда светлое. Было и то, о чём вспоминать не хочется, — вздохнула я.
— Про отца?
— И про него. Давай не сейчас, — резко оборвала я.
— Ладно, — Арина откинулась на спинку и уставилась в окно.
Автобус тронулся. Монотонный гул двигателя убаюкивал, и вскоре Арина уснула, свесив голову на моё плечо. А мне не спалось. Лес за окном мелькал, но мысли рвались наружу, тревожа душу. Столько лет я прятала воспоминания, а теперь они ворошили прошлое, заставляя сомневаться: правильно ли ехать туда, где осталась моя юность?
***
Закатное солнце ласкало лица двух подруг, сидевших на балконе.
— Завтра последний экзамен — и свобода! Подадим документы в университет и будем ждать. Активно, — улыбнулась Лера. — Выспимся, купаться будем, гулять…
Я раскачивалась на табурете, уперев ладони в сиденье.
— Ты что такая бледная? Не заболела? — Лера пригляделась. — Или ты…
— Что я? — резко спросила я, не глядя на неё.
— Сама знаешь. Девчонки шепчутся, что у тебя с Димкой…
Я замерла. Лера смотрела на меня, не скрывая любопытства.
— Глупости. Ничего у нас не было. Ладно, идём, скоро мама придёт, увидит, что не занимаемся, — я встала и зашла на кухню.
Щёлкнул замок — мама вернулась с работы. Увидела нас и без приветствия спросила:
— Всё выучили? К экзаменам готовы?
— Здравствуйте, тётя Таня. Да, мы занимались, — Лера пролезла в узкой прихожей к двери. — Ну, я пойду?
— Иди, завтра наговоритесь, — вздохнула мама и понесла пакеты на кухню.
Я последовала за ней.
— Ты какая-то бледная. Не заболела? — мама открыла холодильник. — Ты даже не ела?
— Не хочу. Жарко. Пойду готовиться, — я ушла в комнату.
С выпускного я ушла раньше всех. От духоты подкатывала тошнота. Сидела на лавочке в соседнем дворе, пока не замёрзла.
— Почему так рано? — мама отложила вязание, когда я вошла.
Я села рядом.
— Что-то случилось? — её голос дрогнул.
Розовое платье подчёркивало мою бледность.
— Мам, я беременна, — выпалила я, не глядя на неё.
— Как… Димка? Я же знала, что ваши кино не к добру, — мама схватилась за грудь.
— Это не Димка, — я до крови прикусила губу.
— Тогда кто? Господи… Тебя… — она не договорила, закрыла глаза. — Почему молчала? Его наказать надо!
— Боялась. Все бы узнали, пальцами тыкали… — голос дрожал.
Мама обняла меня.
— В больницу надо. Какой срок?
— Я уже ходила, — прошептала я. — Сказали, у меня резус отрицательный, аборт опасен. И срок большой.
— Господи… — мама крепче прижала меня. — Ладно, ребёнок — не конец. Справимся. Только скажи, кто он?
Я отстранилась.
— Нет. Я его ненавижу. Если думаешь заставить жениться — я лучше утоплюсь.
— Что ты несешь?
До рассвета мы плакали и решали, что в университет я в этом году не поступлю. Уеду в областной центр, устроюсь на работу, мама поможет снять квартиру…
Так и вышло. Я уехала, устроилась санитаркой в больницу. Мама приезжала по выходным.
Однажды заведующая заметила мой живот и вызвала к себе. Я всё рассказала, умоляла не увольнять.
— Почему не сказала? Ладно, но тебе тяжести нельзя! Мужа нет? Так и знала. Что с тобой делать? Не на улицу же выгонять. Переведу в регистратуру. Справишься?
Я кивнула, сдерживая слёзы. В октябре родилась девочка. Мама встретила меня из роддома.
— Поедем домой. Я всё купила. Тётя Люда помогала, бабушка. Никто тебя не осуждает. А остальные… У всех своих проблем хватает. Посмотри, какая красавица! Прямо Аришка.
Я содрогалась, возвращаясь в родной город. Пару раз видела Его — просто отворачивалась. Но он будто не узнавал меня, проходил мимо. Через год поступила на заочное.
А когда узнала, что он женился (видела фотосессию в парке), перестала вздрагивать при случайных встречах.
— Мам, не отговаривай. Не могу здесь оставаться, где всё напоминает… — сказала я.
Когда Арине исполнилось три, я уехала, оставив её с мамой. Устроилась, сняла квартиру, потом забрала дочку.
Воспоминания закопала глубоко. О том, при каких обстоятельствах родилась Арина, старалась не думать.
Когда ей было девять, заболела мама. Я привезла её на лечение. ДОна закрыла дневник, глубоко вздохнула и погладила спящую Арину по волосам — жизнь шла своим чередом, и теперь главное было идти вперёд, не оглядываясь назад.