Год назад я бы просто рассмеялась, если бы кто-то сказал, что уйду от Дмитрия. От мужа, с которым прожила двенадцать лет, перед которым преклонялась. От человека, про которого все мои подруги вздыхали: «Тебе так повезло». Он был для меня всем. Надежный, любящий, заботливый отец. Мы жили как в сказке. А сейчас я живу с сестрой в Коломне, с двумя детьми и мыслью, что это был мой единственный шанс выжить.
Когда мы поженились, всё было как у всех: начали с малого, купили однокомнатную, потом Дмитрий продал ее, и мы взяли ипотеку на трешку. Сделали ремонт, обставили, зажили по-человечески. Два сына — девяти и четырех лет. Я преподавала в музыкальной школе — не ради денег, а потому что душа лежала. Дмитрий приносил в дом стабильные деньги, был ее опорой. Путешествовали, праздники устраивали, жили счастливо.
Но всё рухнуло в один день.
Позвонили с его работы: Дмитрий потерял сознание прямо на совещании. Скорая, больница, анализы… Диагноз: опухоль мозга. Доброкачественная, но запущенная, разросшаяся. Врачи разводили руками — щадящую операцию сделать не смогли, пришлось идти на сложнейшую нейрохирургию.
Он выжил. Врачи говорили: «Повезло». Но моего Дмитрия больше не было. После операции он стал другим. Лицо перекошено, слух почти пропал. Но страшнее было внутри. Он вернулся домой, и началась пытка.
Уволился. Сказал просто:
— Я свое отработал. Теперь ты нас кормишь.
Я взяла подработку. Выбивалась из сил. А он… лежал на диване, уткнувшись в телефон, смотрел сериалы. Ни попыток помочь, ни понимания — только упреки. И крики. Бесконечные крики.
Срывался на всех: на меня, на детей. Даже на младшего — четырехлетнего Ваню. Обвинял нас в своей болезни. Кричал, что это мы его «доканали». Что из-за нас он «сломался».
Потом пошли странности. Смотрел передачи о конце света, закупал гречку, консервы, спички. Отказывался от лекарств, отказывался идти к врачам. Я умоляла — он орал, что я «собираюсь сдать его в дурдом», что у меня «любовники» и «вся Коломна обо мне сплетничает».
Я жила как в кошмаре. Дом стал полем боя, дети боялись своего отца. Я не могла оставить их в этом аду. И я ушла. Забрала детей и уехала к сестре.
Развод был неизбежен. Я больше не могла жить с этим человеком. Не потому что он болен, а потому что отказался лечиться, бороться, быть отцом и мужчиной.
Теперь его родня осуждает меня. Говорят, что я эгоистка, бросила его, когда он «нуждался». Что я «сидела у него на шее», а как стало трудно — сбежала. Мне больно это слушать. Потому что никто не видел, как я засыпала от изнеможения. Никто не слышал, как дрожал мой голос, когда он орал на детей. Никто не протянул руку, когда я тащила на себе две работы.
Я бы не ушла, если бы он согласился на психиатра. Если бы принял помощь. Если бы остался собой. Но я не могла больше позволять детям жить в страхе. Мой долг — защитить их.
Иногда я вспоминаю того Дмитрия — прежнего. С теплой улыбкой, с терпением в глазах. И сердце сжимается. Но я смотрю на своих мальчиков и знаю: я все сделала правильно. Спасла их. И себя. Даже если ценой стало разрушенное счастье.