Мыть полы у свекров? Спасибо, но нет! В свои тридцать восемь я, Лидия Николаевна, решила, что хватит быть вечной Золушкой в их просторной московской квартире. Мои свекры — Федор Петрович и Мария Васильевна — в свои 90 и 82 года, конечно, уже не прыгают, как серны, но и на ладан не дышат. Владимир (мой муж, их поздний и единственный сын) смотрит на меня умоляюще: мол, родная, помоги старикам. А я в ответ: “Дорогой, я не штатная тряпкодержательница!”
Мы женаты десять лет, и все эти годы я пыталась быть идеальной невесткой. Свекры — люди строгие, но с характером. Федор Петрович, несмотря на возраст, бодр: с палочкой, но бодр. Любит вспоминать, как при Брежневе сапоги чистил — чтоб, как зеркало! Мария Васильевна потише: вяжет носки, смотрит “След” и вздыхает, что раньше молодежь была почтительнее. Их квартира — трехкомнатная хрущевка с паркетом, который, по их мнению, должен блестеть, как в Эрмитаже. “Это наша крепость!” — говорят. Красиво, конечно, но почему я-то должна эту крепость драить?
Сначала я помогала охотно: ну подумаешь, раз в неделю заскочила, пропылесосила. Но потом Мария Васильевна стала встречать меня с мокрой тряпкой: “Лидочка, а вот тут пятнышко…” А Федор Петрович поддакивал: “Невестка у нас рук не боится!” Руки-то не боятся, но у меня их всего две, а между работой (я бухгалтер), детьми (двойня — Света и Таня), кредитом за дачу и котом Васькой я уже на грани.
В прошлую субботу чаша терпения переполнилась. Только переступила порог — Мария Васильевна сует ведро: “Доченька, полы бы… Ноги у меня, знаешь ли…” Я вежливо (очень вежливо!) ответила: “Извините, у меня спина”. Федор Петрович фыркнул: “В наше время спины не болели — некогда было!” Ага, особенно когда тебе тридцать восемь, дети орут “Мааам, он меня дразнит!”, начальник требует отчет, а тут еще свекры с ведром…
Владимир, конечно, замялся: “Лид, они же старые… Ну помой разок…” Разок. Как в том анекдоте про “один раз — не по счету”. Напомнила ему, что у родителей пенсия в 40 тысяч, хватит на клининговую службу. Но он: “Они посторонних не любят”. А я, выходит, “своя”? Тогда почему платят мне только нравоучениями?
Соседи (особенно тетя Зина с пятого этажа) уже навострили уши: “Лидия, как же так? Старикам помогать надо!” Я еле сдержалась, чтобы не сказать: “А мне кто поможет? Может, вы мне ипотеку оплатите?”
Теперь мой принцип: покупаю продукты везешь в поликлинику — пожалуйста. Но полы — нет. Мария Васильевна обижается: “Лида, ты же как дочь нам!” Ну да, дочь — это которая с тряпкой. Моя подруга Галя ржет: “Границы ставь, а то сядут на шею!” И я поставила.
Пусть шепчутся. Пусть Федор Петрович ворчит про “нынешних”. Я не намерена быть вечной жертвой “а что люди скажут”. Они прожили свою жизнь. У меня — своя. И если для счастья нужно отставить ведро — так тому и быть. А Владимир пусть выбирает: или мы с детьми, или родительский паркет. Я не камень преткновения — я человек. И точка.
