Передайте, пожалуйста, селёдку под шубой, просит Андрей, широко улыбаясь и расстёгивая ремень на брюках. Ох, как мама готовит, не то что моя Агния. Ей бы только магазинные пельмени варить.
Алёна, жена Андрея, сидит напротив, бросает мужу пронизывающий взгляд, но молчит, лишь громко звенит вилкой о тарелку. За столом в квартире свекрови, Галины Петровны, царит привычная атмосфера воскресного семейного обеда: шум, звон посуды, фоном работает телевизор и душный запах жареного мяса.
Кира подвинула салатницу к своей половине, стараясь не задеть локтем Ивана. Он сидит тихо, уткнувшись в тарелку, и подозрительно тщательно пережёвывает кусок хлеба. Кира знает этот взгляд мужа бегущий, виноватый. Обычно он так выглядит, когда забывает оплатить интернет или случайно царапает бампер машины.
Кстати, Иван, Кира, Андрей наваливает себе огромную порцию салата и, не отрываясь, продолжает. Мы с мамой и Агнией посовещались и решили. Нам нужен капитальный ремонт. В нашей трёхкомнатке жить невозможно: трубы текут, проводка искрит, а обои старые ещё от прежних хозяев висят. Бригада заезжает со следующего понедельника.
Молодцы, вежливо кивает Кира, делая глоток компота. Ремонт дело хорошее, хоть и затратное. Поздравляю.
Вот и я говорю! Андрей размахивает вилкой. Стены будем сносить, пол заливать. Жить с детьми там нельзя пыль, грязь, бетон. Поэтому мы поживём у вас.
Кира поперхивается компотом, закашливается, Иван испуганно хлопает её по спине, а за столом воцаряется тишина, нарушаемая лишь чавканьем Андрея.
Прости, я не расслышала? Кира вытирает губы салфеткой и смотрит прямо в глаза Алёне. У нас? Где? В нашей двухкомнатной квартире, где мы с Иваном иногда толкаемся?
Не в вашей, отмахивается Андрей, словно от назойливой мухи. Зачем нам тесниться? У тебя же есть та квартира, бабушкина. «Однушка» на проспекте Мира. Она пустует. Вот туда мы и съедем на тричетыре месяца, пока основную грязь не уберут.
Кира медленно кладёт салфетку на стол. Квартира на проспекте Мира её личная, добрачная собственность, досталась от бабушки в убитом состоянии. Кира три года вкладывала в неё каждую свободную копейку, делала ремонт сама по выходным, сдирала старые газеты со стен, красила, шпаклевала паркет. Неделю назад наконец закончила обстановку, купила новый диван, повесила шторы и собирается сдавать жильё, чтобы быстрее закрыть автокредит.
Андрей, голос Киры становится холодным, как лёд. Квартира на проспекте Мира не пустая. Я уже разместила объявление, на вторник назначены просмотры.
Ой, отменишь свои просмотры! вмешивается Галина Петровна, добавляя к сыну. Родня же просит. Не чужие люди. Что, денег мало? Всё деньги не заработаешь, а брат есть брат. Куда им с двумя детьми на вокзал?
Зачем на вокзал? удивляется Кира. Есть съёмное жильё, посуточно, помесячно. Рынок недвижимости огромен.
Ты цены видела?! вопиет Агния, до этого молчавшая. За клоповник на окраине тридцать тысяч просят! А нам ещё стройматериалы покупать, бригаде платить. Бюджет у нас расписан до копейки. Мы не можем тратить на аренду, когда квартира родных простаивает!
Кира переводит взгляд на Ивана. Иван сжимается, пытаясь стать невидимым.
Иван? зовёт она. Ты знал об этом «плане»?
Иван краснеет до корней волос и пробормотает, не поднимая глаз:
Кира, они просили Я сказал, что обсудим. Я не обещал! Просто ситуация сложная. Дети в школу, садик, район удобный. Может, пустим? Не чужие же.
Внутри Киры всё закипает. Значит, они уже всё обсудили за её спиной, распределили её имущество, решили свои финансовые проблемы за её счёт, а её просто поставили перед тарелкой селёдки под шубой.
Значит так, выпрямляет Кира спину. Квартира сдаётся. Мне нужны деньги, чтобы закрыть автокредит двадцать пять тысяч в месяц. Если вы, Андрей, готовы снимать её по рыночной цене, я сделаю скидку как родственникам, но залог разбивать не буду.
Андрей перестаёт жевать и смотрит на неё с искренним возмущением.
Ты что, брать деньги у брата будешь? Совсем совести нет? Мы же ремонт делаем! Нам нужна помощь, а не твои поборы!
А мне нужен кредит платить. Мой банк не интересует ваш ремонт.
Кира! Галина Петровна бросает половником в кастрюлю. Как тебе не стыдно! Я тебя как дочь приняла, а ты? Меркантильная! У Агнии и Андрея двое детей, твоих племянников! Им нужен комфорт! А ты свою халупу жалуешь. Что с ней будет? Поживут и съедут.
Галина Петровна, моя «халупа», как вы выразились, имеет свежий дизайнерский ремонт, новую технику и белый диван. Я знаю, как ведут себя ваши внуки. Прошлый Новый год у вас закончился разбитым телевизором и разрисованными обоями в коридоре. Кто за это платил? Никто. «Они же дети». Я не пущу их в квартиру, в которую вложила душу и миллион рублей.
Ах, миллион она вложила! Андрей вскакивает со стула. Иван, ты слышишь? Твоя жена ставит тряпки и диваны выше родной крови! Ты мужик или кто? Скажи ей!
Иван жалобно смотрит на жену.
Кира, может они будут аккуратно. Агния следить будет. Правда, неудобно отказывать. Мама расстроится.
Кира встаёт, берёт сумку.
Мне неудобно спать на потолке, Иван. А распоряжаться своим имуществом мне удобно. Разговор окончен. Квартира не благотворительный фонд. Спасибо за обед, Галина Петровна. Было вкусно, но аппетит пропал.
Она выходит из квартиры под крики свекрови и бубнёж Алёны. Иван выбегает за ней через минуту, когда она уже вызывает лифт.
Кира, подожди! Нельзя так резко! Они обиделись!
Пусть обижаются. Иван, садись в машину. Или оставайся здесь и обсуждай, какой я монстр?
Всю дорогу домой они едут молча. Иван дует, Кира кипит. Вечером, когда эмоции немного утихают, Иван делает ещё одну попытку.
Понимаю, ты переживаешь за ремонт. Но можем составить договор: если чтото сломают, они купят новое.
Кира смеётся, но смех горький.
Иван, ты слышишь себя? Какой договор? У твоего брата зимой снега не выпросишь. Он мне пять тысяч, которые одолжил на день рождения друга два года назад, до сих пор не отдал. «Забыл». А тут ремонт, техника. Они за неделю замусорят квартиру, а потом скажут: «Мы же свои, денег нет, всё ушло на цемент». И я останусь с убитой квартирой и без денег. Нет. Тема закрыта.
Следующая неделя проходит в состоянии холодной войны. Галина Петровна звонит каждый день, то плачет, то угрожает сердечным приступом, то стыдит. Алёна пишет в мессенджеры гадости про «зажравшихся москвичей», хотя сама живёт в Москве десять лет. Андрей игнорирует, надеясь, что брат дожмёт упрямую жену.
Во вторник Кира показывает квартиру приятной молодой паре айтишникам. Они в восторге от светлого интерьера, быстрого интернета и отсутствия бабушкинских ковров. Подписывают договор, вносят залог и плату за первый месяц. Кира вздыхает с облегчением: теперь у неё есть железный аргумент «Квартира сдана, живут люди».
В среду вечером, вернувшись с работы, Кира видит в квартире странную картину: в прихожей стоят две огромные клетчатые сумки, а на кухне сидят Иван и Андрей. На столе наполовину пустая бутылка коньяка.
О, явилась хозяйка медной горы! Андрей уже навеселе. Мы с братом отмечаем начало новой жизни.
Кира смотрит на мужа вопросительно. Иван выглядит виноватым, но решительным алкоголь придал ему ложную смелость.
Кира, мы тут поговорили начинает он запинкой. Андрей объяснил ситуацию. У них там вообще край. Бригада завтра стены ломать начинает. Им реально некуда идти. Я дал им ключи.
Кира в шоке.
Какие ключи? тихо спрашивает она.
От твоей квартиры. Запасные, которые у меня в тумбочке лежали. Не злись. Они только вещи завезут, а сами пока у тещи перекантуются пару дней, пока там обустроятся. Я сказал, что с квартирантами ты всё решишь, отменишь сделку, неустойку заплачу потом.
Кира переводит взгляд на Андрея, тот ухмыляется, развалившись на стуле. Он победил, прогнул брата, наплевал на её мнение и теперь сидит в её кухне, празднуя триумф.
Отдай ключи, говорит Кира, протягивая руку.
Не отдам, хохочет он. Они уже у Агнии. Она туда поехала полы помыть, шторы повесить. У тебя всё слишком маркое, белое. Дети же.
Что?! Кира ощущает, как кровь приливает к лицу. Алёна сейчас в моей квартире?
Ну да. Вещи разбирает. Мы уже пару коробок отвезли. Иван помог.
Кира медленно поворачивается к Ивану.
Ты отвёз их вещи в мою квартиру, зная, что я её сдала? Зная, что завтра утром должны заехать жильцы?
Кира, жильцы подождут! Иван пытается взять её за руку, но она отшатывается. Найдут другую. А это брат! У него семья!
Кира достаёт телефон, руки дрожат, но она набирает номер.
Алло, полиция? Хочу заявить о незаконном проникновении в жилище. Да, у меня есть документы на собственность. Да, ключи были украдены. Адрес
Андрей закашливается коньяком. Иван вскакивает, опрокидывая стул.
Что ты творишь?! орёт он. Какая полиция? Это же Алёна!
Мне плевать, кто это, говорит Кира в трубку, не отводя глаз от мужа. Я скоро приеду. Выселяйте посторонних.
Она бросает трубку и смотрит на родственников.
У вас есть полчаса, позвонить Алёне и сказать ей уйти со своими вещами. Если, когда я приеду с полицией, она будет там, я подам заявление о краже ключей и взломе. И поверь, Андрей, я это сделаю. А ты, Иван
Молчание. Она смотрит на человека, с которым жила пять лет. Он кажется ей чужим, жалким, неприятным.
И собирай вещи. Можешь ехать к маме, к брату, на вокзал мне всё равно. В моей квартире ты больше не живёшь.
Кира, ты из ума сошла?! Андрей вскакивает, сжимая кулаки. Ты семью рушишь изза бетона! Я тебе лицо набью!
Только попробуй, говорит Кира, подойдя ему навстречу. В этот момент в ней просыпается ярость, и Андрей отступает. Я тебя засужу. У меня отличные адвокаты. Я превращу твою жизнь в ад. Звони жене. Быстро!
Андрей, бормоча проклятия, хватается за телефон.
Агния? Слышь, тут эта беленая объелась. Ментов вызвала. Давай, сворачивайся. Да, выходи. Жди у подъезда. Да я откуда знал, что она психованная?!
Кира разворачивается и выходит из кухни. В прихожей надевает плащ. Иван бросается за ней, хватая за рукав.
Кира, прости! Я дурак, я выпил! Не подумал! Отмени полицию, пожалуйста! Не позорь нас!
Ты сам себя позорил, Иван. Ты украл у меня ключи и отдал их людям, которые меня не ценят. Ты предал меня.
Она хлопает дверью.
Подъезжая к дому на проспекте Мира, она видит полицейскую машину, уже стоящую во дворе. У подъезда, на своих клетчатых сумках, сидит Алёна. Рядом бегают двое детей, топая клумбу. Алёна орала в телефон так громко, что её слышно через закрытое окно машины:
Твоя жена тварь! Я её прокляну! Мы на улице!
Кира подходит к полицейским, показывает паспорт и выписку из ЕГРН, которую всегда хранит в телефону.
Спасибо, что приехали. Похоже, жильцы уже ушли, но я хочу проверить сохранность имущества в присутствии сотрудников.
Поднимаясь в квартиру, Кира едва сдерживает слёзы. За те пару часов, что Алёна там была, «уют» превратился в полную катастрофу: новые белые шторы сняты и валятся в угол, на диване темное пятно от обуви, на столе крошки и липкие следы от газировки.
Кира, закрыв дверь на замок, наконец смогла вздохнуть свободно, зная, что её квартира снова под своей защитой.
