– Светлана, ты с ума сошла? – Марина шлёпнула ладонью по столу, звякнули чашки в блюдцах. – Он же пользуется тобой как расходным материалом! Сегодня приди, завтра свободен, послезавтра опять освободился лишний час!
– Мариночка, ты не вникаешь, – устало отозвалась Светлана, кладя сахар в чай. – Игорь человек занятный, бизнес, дела бесконечные. Когда выдастся окошко, тогда и проведём досуг вместе.
– Плевать на его литры! – подруга залилась краской негодования. – Тебе же тридцать шестой пошёл, Светка! Лиха беда – быть запасным аэродромом до старости?
Светлана передёрнулась. Вечно Марина без обиняков, напрямую в душу. И попробуй поспорь – правду колет. Вот только эта правда колючая, больнее репейника.
– Варианты какие? – спросила тихо, глядя на влажные липы за окном кафе. – Красавиц вокруг конницы, а я… статная девица в сторонке. Зато для души спокойной. Без сцен, без притязаний, без капризов.
– Храни тебя Господь, послушай свои речи! – Марина схватила её за запястье. – «Для спокойной души»! Ты что, половик для вытирания ног? У тебя и диплом с отличием, и работа уважаемая, и квартира в центре. Умница ты, сердцем щедрая, надёжная…
– Только не писаная красавица, – перебила Светлана с горькой улыбкой. – А мужики сперва глазами выбирают, ты сама ведаешь.
Марина откинулась на стул, качая кудрявой головой. Двадцать лет дружбы от звонка до звонка, а подруга всё не верит в собственную ценность. Со времён академии – вечно в тени хабалок, готовая подладиться, услужить, не мешать.
– Помнишь Олега из альма-матер? – спросила неожиданно Светлана.
– А как же, – насторожилась Марина. – лиха беда тебе напомнить?
– Я же по нему сохла пуще пустыни. Три года прихвостнем ходила, конспекты переписывала, курсовые вытягивала. А он мимо глядел. Появилась Людмила Сомова – он вокруг неё вихрем закрутился.
– Да век прошёл! – всплеснула руками Марина.
– А для меня вчера было, – Светлана грустно выдохнула. – Поняла тогда основной закон бытия: пригожим – блага на блюде, а прочим – будь полезным. Чтоб не мешало.
– Света, да ведь тот Олег… Кем стал? Алкаш с подбитым крылом! А твоя писаная краля трижды замуж выскочила и трижды на мороз лишилась кольца. Где они сейчас, а где ты стоишь?
– Жизнь живут, – прошептала Светлана. – А я к обстоятельствам подлаживаюсь.
Вдруг запел телефон. Светлана лицезреет экран – облик мгновенно просиял.
– Алло, Игорек? Да, освободилась. Приедешь? Через час? Ладно, жду не дождусь.
Марина в ужасе взирает, как на лице подруги радость дитяти проступила, желание мчаться по лихой команде.
– Светка, не надо, – прошептала она. – Откажись. Скажи – дела.
– Не могу же, – Свет лихорадочно суетилась с сумкой. – Окошко длиной в часик меж переговоров. Полвека не виделись.
– Четыре дня назад виделись лично!
– Вечность, – упрямо произнесла Светлана, поднимаясь из-за стола.
Марина осталась сидеть одна, следя в окно за удаляющимся силуэтом подруги. Что за наваждение? Когда эта головастка с большим сердцем стала приложением к чужой жизни?
А ведь раньше всё иначе шло. В академии Светлана хоть и не краса письменая, но душой компании была – байки лихие, походы организовывала, шпаргалки верстала. Парни её уважали – не как девицу, а как кореша верного. «Братан Светка» звали. А она тогда гордилась званием сего.
После учёбы устроилась финансистом в солидную контору, стремительно росла. Квартиру получила по кооперативу, машину. Родители ликовали – дочь по миру не побирается. Только вот с сердечными делами – пустота да тишина.
Первый серьё лихой случился в двадцать восемь. Коллега по цеху, Виктор. Тихомырь, надёжный. Светлана парила в облаках – вот человек, ценит не красу, а душу да характер.
Под утро, потягивая горячий чай и глядя на первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь дождевые тучи, Лена ощутила давно забытый покой – словно сбросила тяжелую, не свою одежду, и сейчас на душе стало легко и просторно, ведь настоящая свобода пришла вместе с этой тишиной.
