Соня стояла у облупившейся двери с надписью «Кафе «Уют»», буквы дрянные, одна «ю» почти отвалилась. У входа сухие кустики сирени, мусорный бак и пара голубей, греющихся в осеннем солнце.
Ну что, новая жизнь, пробормотала она, вставляла ключ в замок.
Внутри пахло сыростью, плесенью и старыми специями. Соня чихнула, распахнула окна, глубоко вдохнула и принялась за работу.
Ты с ума сошла! крикнула в телефоне подруга Светка. Ты купила кафе в этом районе? Увольнение тебя так подбодрило?
Лучше печь булочки, чем считать чужие деньги, вздохнула Соня, протирая столы. И к тому же я всегда мечтала. Помнишь, как у бабушки?
Помню. Но мечты одно, а этот сарай другое.
Это не сарай, а моя пекарня.
Она назвала её «Мандариновый хлеб», потому что бабушка всегда добавляла в коричные булочки тёртую мандариновую цедру. Зимой дом пах мандаринами и свежей сдобой, а Соня хотела вернуть себе это тепло.
Первая неделя прошла без посетителей. Кафе стояло на окраине, туда доходили лишь те, кто знает короткие тропки. Соня вставала в пять, замешивала тесто, печёла, мыла посуду, пробовала новые рецепты. Запахи корицы и ванили смешивались с ароматом кофе. На подоконнике стояла ваза с мандаринами, а на стекле висела надпись: «Загляните не пожалеете».
Бабушка, помоги, шептала она, укладывая свежую партию сдобных «улиток».
И будто в ответ, в тот же вечер зашла соседка Зина из соседнего дома.
Ты тут булочки печёшь? Я шла мимо, унюхала. Дай попробовать.
Соня протянула ей сдобу, бабушка прищурилась, откусила и кивнула.
Вкусно, как у мамы. Завтра приведу девчонок в нарды, а ты нам кофе ставь.
На следующий день к ней пришли «девки» три старушки с кучу историй. Через неделю три студента, потом курьер, потом мама с коляской. Слухи о кафе шли тихо, но уверенно.
Соня обновила вывеску: вместо «Уют» теперь «Пекарня с ароматом мандаринов». Ей помог Серёжа, один из студентов.
Ты дизайнер? спросил он.
Пока нет, учусь. Но ваши булочки божественные, хочется, чтоб и вывеска выглядела красиво.
Соня впервые за долгое время ощутила, что нужна комуто. К вечеру Серёжа привёл девушку: «Это Катя, фотограф. Хочет запустить вам соцсети». Соня чуть не заплакала.
Здравствуйте, прошептал знакомый голос в дверь. Сон
Она обернулась. В дверях стоял Лёша, её бывший, тот, кто год назад ушёл «подумать» и свернул к коллеге.
Что ты здесь делаешь? сухо спросил он.
Слышал, ты открыл кафе, ответила она. Пришёл посмотреть.
Посмотрел. Пока.
Подожди. Мы же когдато
Ты говорила, что я слишком скучная. А теперь скучаешь, да?
Он усмехнулся:
Не об этом. Я слышал, ты вложилась в дело. Пока мы официально не развелись, всё твоё считается совместным имуществом.
Серьёзно?
Не хочу конфликтов, но может, договоримся? Я помогу с ремонтом, получу пару процентов
Соня молчала, потом сняла фартук, подошла к двери и распахнула её шире.
Лёша, дверь открыта. Выходи и больше меня здесь не ищи.
Он уже шагнул к ней, но в дверях появилась бабушка Зина с подругами.
Ой, кто тут шумит? Идите вон, сынок, у нас женское царство.
Лёша буркнул чтото и ушёл.
Кто это был? спросила одна из подруг.
Бывший, пришёл за своей долей.
А не жирно ему? хмыкнула бабушка, схватив с подноса ещё одну булочку.
Позвонила мать.
Что ты там устроила? Лёша звонил, говорит, ты на него накричала.
Мам, он пришёл требовать часть кафе. Как ты считаешь, это нормально?
Ты же почти жена ему, может, ещё и поладите. Ты же не молодеешь
Мам, я открыла своё дело сама, с нуля, и счастлива. Ты можешь за меня порадоваться?
Я переживаю. Геттоквартал, развод, сбережений кот наплакал. Это не жизнь.
Это моя жизнь, мама. И я её выбрала.
Ну, если прогоришь не звони.
Соня отключила звонок, долго сидела на кухне, глядя в пустую чашку.
Можно войти? выглянула Катя. Мы закончили фотосессию Ты плачешь?
Соня вытерла слезу.
Нет, просто вспоминаю, как бабушка учила: если тесто прилипло, надо подождать. Оно ещё не готово.
Ты сильная, Соня. Мы с тобой.
Катя обняла её, подала телефон.
Смотри, уже сто подписчиков после первых фото.
Весной очередь за мандариновыми булочками доходила до угла. Появились новые позиции: рулеты с маком, творожные завитки, штрудели. Пекарня оживала.
Однажды вечером в дверь постучал пожилой мужчина с букетом.
Можно? спросил он.
Да, входите.
Я отец Кати. Дочка уехала в Питер, а я пенсионерпекарь. Может, нужна помощь?
Соня кивнула. С тех пор каждое утро они вдвоём замешивали тесто, он рассказывал истории, она слушала и училась. Иногда к ним заглядывали новые гости: кто поесть, кто спрятаться от мира.
Светка снова позвонила.
Я всё думаю может, бросить бухгалтерию к чертям?
А булочки любишь?
Не то слово. Возьмёшь меня к себе?
Соня оглядела просторный, уже свежеокрашенный зал, полные столики, мандариновый аромат в воздухе, папку с планами расширения.
Возьму. Только фартук сама купи.
И засмеялась.
За окном шёл тёплый весенний дождь. Пекарня жила. Люди приходили и оставались. И Соня впервые не боялась будущего у неё было настоящее.
Соня просыпалась раньше будильника, за окном гудел трамвай, дождь стучал по подоконнику. Кафе просыпалось вместе с ней: щёлкнула розетка, мигнул индикатор кофемашины, заурчал старый холодиль