Пятнадцать лет слепоты: как моя сестра променяла правду на миражи, а теперь ждёт спасения
Мою сестру зовут Светлана. Ей тридцать семь, и пятнадцать из них она провела в плену у собственных грёз. Когда-то мы все пытались её вытащить. Мать с отцом умоляли, уговаривали, расставляли сети из любви, чтобы вырвать её из пропасти. Но теперь… Отца нет, мать едва держится, а Светлана вдруг очнулась — решила разводиться. И, разумеется, смотрит на нас с немым вопросом: помогите, подхватите, не бросьте.
Всё началось в студенчестве. Светлана влюбилась в своего однокурсника, самовлюблённого «поэта» по имени Артём. Он величал себя творцом, но так и остался никем — бренчал на гитаре в подвалах, околачивался по дешёвым кафешкам, и каждый их «вечер вдохновения» заканчивался водкой. Вся семья была в шоке. Родители молили Свету одуматься, просили не спешить с замужеством. Я тоже шептала ей: «Не надо», но она затыкала уши. Любовь, говорила она, превыше всего.
Вышла за него рано. И с этих пор — будто сглаз. Артём не работал, кормился её случайными заработками. Считал себя слишком возвышенным для «конторской каторги». А Светлана тащила всё: и квартплату, и его пьяные выходки. Он мог швырнуть в неё тарелку, толкнуть в сердцах, но она оправдывала это «его тонкой душой».
Когда он уходил в загул, Света бежала к родителям. Сидела у них неделями, клянчила деньги. Мы уже не знали, как до неё достучаться. Отец предлагал ей переехать, мать плакала, глядя, как она влачит жалкое существование с мужчиной, который даже не замечает ни её, ни их крохотную дочь.
Да, у них родилась девочка. Слабая, больная, требовавшая ухода. Врачи предупредили: возможны осложнения. Артём в это время пил ещё яростнее. А Светлана — оставалась. Говорила, что не может бросить его в трудную минуту. Он, мол, страдает не меньше. Девочка не прожила и года. И мать тогда слегла — сердце сдало. У неё начались приступы. Отец ещё держался — хотел спасти хоть Свету, хоть кого-то. Но тщетно.
Светлана осталась с Артёмом. Прошли годы, она родила второго — сына. Говорят, крепкий мальчик. Я к тому времени уже не общалась с ней. Устала. Надоело быть зрителем в этом безумии. Мы с мужем жили своей жизнью, мать изредка рассказывала про внука.
А год назад умер отец. Врачи не успели — инфаркт. Мать сломалась, приступы возобновились. Я каждый день прихожу, делаю, что могу. И вдруг звонок от Светланы. Говорит, всё — хватит, хочет развода. Артём снова пьёт, работать не желает, алименты платить отказывается. А ей надо как-то жить. И, конечно, она ждёт помощи от нас.
— Я устала, у меня ребёнок, денег нет, — выдавила она. — Хочу нормальной жизни.
Мать молчала. Только взгляд опустила. А я… не сдержалась. Выложила всё: и как мы пытались помочь, и как она не слышала никого, живя в своих фантазиях. Где она — мученица, а все вокруг обязаны её спасать.
— Теперь, когда маме плохо, ты вспомнила о проблемах? А где ты была, когда надо было слушать? Где ты была, когда отец умирал? Тебе вдруг прозрение пришло?
Светлана взвизгнула:
— Не поможете — не увидите ребёнка!
С этими словами она выбежала в коридор, хлопнула дверью. Я бы догнала её, но мать схватилась за грудь. Вызвала скорую, она лежала, белая как мел, едва дыша. Уснула только под утро. Мне больно за мать. Жаль племянника. Но не Светлану.
Сама выбрала этот путь. Сама променяла нас на миражи. Теперь, когда всё рухнуло, она ищет виноватых. А я больше не хочу быть спасателем. Устала.
Если встречу её снова — не знаю, смогу ли промолчать…
