Уже четыре года я не общаюсь с матерью. И нет, мне не стыдно.
Когда я вышла замуж, мне едва исполнилось двадцать два. Мы с Дмитрием, моим мужем, только получили дипломы и перебрались в крохотную съёмную квартирку на окраине Ростова. Денег хватало впритык, но тогда это казалось мелочью: мы горели молодостью, любовью и надеждами на будущее.
Хватались за любую работу. Дмитрий пахал без выходных — то на стройке, то курьером, ночами подрабатывал охранником. Я тоже не сидела без дела — утром за прилавком, вечерами репетиторство. Всё ради своей квартиры, хоть однокомнатной, хоть в ипотеку.
Прошёл год. На мамином юбилее Дмитрий вдруг заявил: мол, можем пожить у его родителей, пока он сделает им ремонт. Мама, дескать, не возьмёт с нас ни рубля. Я онемела — он даже не спросил меня. Но все — и мать, и он — давили: «Выгодно, помощь, семья». Я сдалась.
Младшей сестре Алине тогда было восемнадцать. Дома её почти не видели — то у подруг, то гуляла. С Димой она не ладила, зато мама души в нём не чаяла. Он стал её золотым зятем: и плитку кладёт, и обои клеит, и соседкам-пенсионеркам кран починит — нехотя, но мама просила.
Отец вздохнул с облегчением: больше его не гоняли по чужим квартирам с отвёрткой.
А вот с Алиной отношения не клеились. Она цеплялась к каждому слову, затевала ссоры на пустом месте. Я понимала — хочет выжить нас. Молчала.
Как-то родители уехали на дачу, мы с Димой остались. Он стелил линолеум на кухне, я мыла окна. Алина привела какого-то парня. Вид — хоть милицию вызывай: небрит, в засаленной куртке, ботинки в грязи. Просидели у неё часа три, потом ушли. Я не лезла — взрослая, сама разберётся.
На следующий день отец хватился денег — крупную сумму, отложенную на ремонт машины. Мать, конечно, набросилась на Алину, а я, дура, ляпнула про «гостя». Думала, правда важнее.
Но виноватой оказалась я.
— Почему не сказала?! — орала мать. — Я ей сто раз говорила — никаких парней! Если б забеременела, ты бы кормила её?!
Я пыталась объяснить, что восемнадцать — не пять, но мать несла своё. В итоге нас просто вышли. На улицу. Без разговоров. С криком:
— Надоели! Сделали ремонт? Молодцы. Теперь катитесь!
Отец стоял в углу, как призрак, потом получил свою порцию:
— Будь ты мужиком, мне бы зять не понадобился!
Ушли. Дима молчал. Я ревела.
Позже мать звонила, звала обратно. Я не взяла трубку. И уже четыре года не беру.
Снова снимали, копили, и вот — своя квартира. Маленькая, в ипотеку, но своя. В декабре подпишем документы.
А Алина вышла за того самого «бродягу». Теперь они живут у родителей. Дима шутит: «Ремонт пригодился». Ни одного гвоздя он там не забил. Их не гонят, мама носит их на руках.
Иногда до слёз обидно. Мы отдали всё: силы, время, нервы — а нас выкинули. За правду. За то, что перестали быть удобными. А теперь, когда у неё настоящая проблема, она молчит.
Но ладно. Пусть живёт. Мы не вернёмся. И если снова что-то случится — обворуют, обманут — помогать не станем. Своего уже хватит.
Теперь у меня своя жизнь. Без маминых упрёков, слёз, криков. И знаете — так спокойнее.
