Лёня Рыбкин шлёпнул будильник и, зевая, побрёл на кухню босиком. Там его ждал сюрприз: за столом сидела Светлана, его жена, в кружевном фартуке. Точнее, только в нём одном. Лёня даже зажмурился от неожиданности.
“Проснулся, родной?” — Светлана вспорхнула, как мотылёк, и обвила его шею руками. — “Я завтрак приготовила!”
“Правда? И что же?” — Лёня уставился на странное зелёное нечто на тарелке.
“Ну как же, Лёня! Это брокколи на пару!”
Лёня брокколи не ел никогда. Обычно его завтрак состоял из бутерброда с колбасой.
“Может, хоть сметанки добавим?” — робко предложил он.
Но, увидев, как брови Светланы поползли вверх, поспешил поправиться:
“Нет-нет, любимая, и так сойдёт!”
“За что мне такое счастье?” — думал он, пережёвывая безвкусную зелень. Мысль, впрочем, относилась не к еде, а к той, что сидела напротив. “Эта фея! Гурия! Сама красота — и вся моя!”
***
Впервые Лёня увидел Светлану в театре, где работал осветителем. Однажды, настраивая софит, он случайно осветил сцену — и застыл. Тонкая, воздушная, как видение, она запала ему в душу. И с тех пор покоя не было.
Лёня не был тем, кто гоняется за каждой юбкой. В театре, где все только об этом и думали, он слыл человеком принципиальным. Может, за это судьба и подарила ему Светлану?
***
Одеваясь на работу, Лёня робко попросил:
“Светочка, рубашку бы погладить…”
Но “фея” была занята чем-то важным — листала соцсети.
“Ну, родной, ты же сам справишься?” — сказала она, не отрываясь от телефона.
Лёня вздохнул, разгладил рубашку мокрыми ладонями и, схватив сумку, поцеловал жену в макушку.
В трамвае он понял: что-то не так. Осмотрел себя — ни бутербродов, ни котлет. “Ладно, в столовой перекушу”, — решил он.
***
“Лёнечка, переведи пять тысяч, у меня маникюр”, — пришло сообщение.
Лёня опешил. Маникюр — и пять тысяч? Но расстраивать жену не хотелось. “У Сергеича займу”, — подумал он и перевёл деньги.
Перед самым уходом пришло новое:
“Купи авокадо и миндальное молоко. Чмоки!”
Лёня знал только, что молоко — белое. Блуждая по магазину, он наконец сдался:
“Девушка, где тут авокадо?”
“Сколько взвесить?” — спросила продавщица.
Лёня растерялся. “Два кило”, — брякнул наугад.
На кассе он с тоской подсчитал сумму. “Придётся к Сергеичу идти”.
Дома Светлана встретила его в новом шелковом халатике.
“Лёнечка, я так соскучилась!” — щебетала она, пока он складывал покупки в холодильник.
“А что на ужин?” — спросил он, скрывая урчание в животе.
“Вот-вот будет!” — воскликнула она.
Раздался звонок домофона.
“Спустись, встреть доставку!”
Лёня, запыхавшись, принёс лёгкую коробочку.
“Это что?”
“Суши, родной! Японская еда!”
Лёня пробовал суши впервые. Не понравилось. Зато Светлана была счастлива.
***
Утром завтрака не было. Светлана спала.
“Лёня, оставь три тысячи, у меня шугаринг”, — пробормотала она сквозь сон.
Лёня не знал, что это, но решил: раз надо — значит, надо.
На кухне он налил себе миндального молока, нашёл чёрствый хлеб и уныло разглядывал авокадо.
“Ты уходишь?” — спросила Светлана, не отрываясь от телефона.
“Да. А ты когда на работу?”
Она ошалела.
“Какая работа? Я теперь жена! Ты добытчик, а я — хранительница очага!”
***
Вечером Лёня вернулся злой и голодный. На кухне — одинокое авокадо. В спальне Светлана красилась.
“Одевайся, идём тусоваться! Сегодня в клубе аргентинский диджей!”
“Я устал, не пойду”, — пробурчал Лёня.
Светлана нахмурилась.
“Значит, я в тюрьме? Не вижу света? Ты испортил мне жизнь!”
Лёня попятился, но она наступала.
“Ты тиран! Я на твоём авокадо с голоду помру!” — она швырнула фрукт ему в лицо.
Лёня проснулся.
***
Автобус высадил Валентину Рыбкину на остановке. Она взяла сумки с огурцами и картошкой и ахнула: навстречу бежал Лёня с огромным букетом.
“Валюша, как я рад тебя видеть!”
“Ты что, с ума сошёл?” — засмеялась она.
“Просто ты у меня самая лучшая!”
Валя поставила цветы в ведро и засучила рукава:
“Сейчас картошечку пожарю, с огурчиками!”
“Точно, спятил!” — подумала она, видя, как Лёня целует огурец.
**Мораль:** Иногда, чтобы оценить то, что имеешь, нужно увидеть, чем могло бы обернуться.
