Утро началось с неожиданности: я ощутила, как одеяло медленно сползает с меня. Ещё не открыв глаза, я поняла, что осталась без прикрытия. По спине пробежал холодок, и тут же раздался знакомый смешок. Приоткрыв один глаз, я увидела, как моя свекровь, Марфа Семёновна, хихикая, быстро выскользнула из спальни. «Мама, что вы делаете?!» — крикнула я, но она уже скрылась за дверью, оставив лишь отголоски своего смеха. Муж, Дмитрий, сонно пробормотал что-то себе под нос и перетянул одеяло на себя, даже не осознав происходящего. А я лежала, уставившись в потолок, и размышляла, как реагировать на очередную «шутку» свекрови.
Мы с Дмитрием поженились всего год назад и пока живём в доме его родителей. Это временно, пока не накопим на свою квартиру, но, если честно, я всё чаще ловлю себя на мысли, что долго так не выдержу. Марфа Семёновна — женщина добрая, бойкая и, как сама любит говорить, «с огоньком в душе». Вот только её выходки порой ставят меня в неловкое положение. Сегодняшний случай с одеялом — лишь капля в море подобных эпизодов, от которых мне хочется провалиться сквозь землю.
Всё началось ещё до свадьбы. Когда Дмитрий впервые привёл меня знакомиться с родителями, Марфа Семёновна сразу же обняла меня, назвала «доченькой» и объявила, что теперь я часть их семьи. Я была растрогана её теплотой, но вскоре поняла, что понятие личных границ для неё не существует. Она могла ввалиться в нашу комнату без стука, «чтобы просто поболтать», или переложить мои вещи, «потому что так красивее». Однажды я застала её за разбором моего гардероба с комментариями, какие платья мне идут, а какие «совсем не к лицу». Я пыталась не обращать внимания — возраст, привычки, да и дом-то её. Но утренний розыгрыш с одеялом переполнил чашу моего терпения.
Поднявшись с кровати и накинув халат, я отправилась на кухню, где Марфа Семёновна уже хлопотала над завтраком. Она напевала какую-то частушку и выглядела крайне довольной собой. «С добрым утром, Оленька! — бросила она мне. — Ну наконец-то проснулась! А то смотрю, вы с Димой как медведи в спячке!» Она снова хихикнула, давая понять, что намекает на свой утренний «сюрприз». Я натянуто улыбнулась: «Доброе утро, Марфа Семёновна. Только вот просыпаться от холода — не самый приятный способ начать день». Она отмахнулась: «Ой, да брось! Надо же вас, молодых, иногда подбадривать!»
Я села за стол, пытаясь совладать с эмоциями. Где-то в глубине души я понимала: свекровь не хотела меня обидеть. Для неё такие шутки — способ выразить близость. Но мне было не по себе. Я выросла в семье, где личное пространство священно. Моя мать, Прасковья Фёдоровна, всегда стучала перед тем, как войти в мою комнату. А здесь я чувствовала себя так, будто в мою спальню можно заходить без приглашения. И хуже всего было то, что Дмитрий, казалось, вообще не видел проблемы. Когда я попыталась завести разговор, он лишь рассмеялся: «Мать просто заскучала, не принимай близко к сердцу». Но мне было не до смеха. Хотелось, чтобы дом — пусть и временный — стал местом, где я чувствую себя спокойно.
Я решила поговорить с Марфой Семёновной откровенно. После завтрака, когда Дмитрий ушёл на работу, я предложила ей чаю. Она охотно согласилась, и мы уселись в горнице. Я начала издалека, поблагодарив её за заботу. Затем, собравшись с духом, добавила: «Марфа Семёновна, я очень благодарна, что вы приняли меня как родную. Но мне бывает неловко, когда вы заходите без стука или… снимаете одеяло по утрам». Говорила мягко, но внутри дрожала.
К моему удивлению, свекровь не рассердилась. Она лишь удивлённо посмотрела на меня и вздохнула: «Оля, я и не думала, что тебя это так заденет. У нас в семье всегда так — без церемоний. Но если тебе не нравится, я учту». Она улыбнулась, и мне стало легче. Может, она и правда не хотела плохого? Мы ещё немного поболтали, и я даже рассказала ей о своих родных, чтобы она поняла, почему для меня это важно.
Теперь надеюсь, что таких ситуаций станет меньше. Я знаю: Марфа Семёновна вряд ли изменится полностью — уж слишком она привыкла к своему нраву. Но, возможно, мы найдём компромисс. А ещё я решила поговорить с Дмитрием, чтобы впредь он был на моей стороне. В конце концов, мы — семья, и комфортно должно быть всем. Быть может, когда-нибудь мы переедем в свой дом, и утренние «розыгрыши» останутся в прошлом. Пока же приходится учиться терпению и находить юмор даже в неловких моментах. Хотя, признаться, смеяться над стянутым одеялом у меня пока не получается.
