Помнится, ещё в те годы, когда я, Екатерина Петровна, проживала в небольшом однокомнатном гнёздышке в Москве, всё казалось бесконечной гонкой. Однажды, в разгаре обеденного перерыва, я встретилась с коллегой, Ульяной Сидоровой, которая, качая головой, воскликнула: «Как ты всё это терпишь? Я бы давно поставила точку». Я лишь вздохнула, помешивая кофе, ведь время до конца обеденного перерыва уже таяло, а разговор с подругой не принёс облегчения.
«Иногда чувствуешь себя, будто живёшь на оживлённой улице», сказала я, отодвигая чашку. «Сначала от работы елестойка, а потом в кухню врываются теща и её подруга, будто это их собственный дом, а Андрей даже не предупредил». Ульяна лишь кивнула: «Ты же сама их приучила к такому. Пять лет уже как ты всё это выносишь». Я потёрла виски, и привычная головная боль вернулась, как назойливый гость.
«Он считает, что я должна радоваться, говорил Андрей, ведь его родители меня будто дочкой». Я спросила, как часто они наведываются. «Тричетыре раза в неделю», ответил он, «особенно папа, который без стука заходит, садится в кресло и начинает: «В наши времена», а потом спрашивает, что на обед». В тот момент телефон зазвонил: Андрей написал, что родители зайдут вечером обсудить планы на выходные. Я передала телефон Ульяне: «Он не спрашивает, а просто заявляет факт».
«Квартира твоя, верно?» спросила она, прищурившись. Я кивнула: «Да, я её купила до брака, взяв ипотеку до пояса, ещё три года платить. Я ни копейки от мужа не беру. Отец постоянно докапывается: «Если развод, квартира делится». Поэтому я держу всё в своих руках, даже чеки». «А они в курсе?» уточнила Ульяна. «Всё равно им всё равно», откинул Виктор Степанович, усмехнувшись: «Вот это и есть семейное гнездо».
Рабочий день тянулся без конца, а мысли всё возвращались к предстоящему вечеру. После разговора с Ульяной чтото внутри меня треснуло: я уже давно убеждала себя, что всё нормально, что так должно быть в семье. Но теперь
Шесть часов. Упаковываясь, я решила: сегодня вечером не готовлю. Пусть они почувствуют, что я тоже человек, а не просто домохозяюшка. Дома я сразу приняла душ, переоделась в удобную одежду и, не глядя в кухню, села в любимое кресло с книгой, которую давно собиралась прочитать.
В семь часов стукнуло в дверь. На пороге стоял Виктор Степанович с газетой под мышкой, а за ним теща, Раиса Николаевна, с пакетом подсолнечных семечек. «Пришли в гости!», прозвучало её радостное объявление, и она сразу двинулась к кухне. Папа, не сняв уличные башмаки, прошёл в гостиную и уселся в своё кресло.
«Что на ужин?» спросил он, раскладывая газету. Я коротко ответила: «Ничего». Виктор нахмурился: «Ничего? Не стой, как столб! Пойди чтонибудь приготовь!»
Тут раздался громкий стук Андрей врывается. «Привет всем! Ой, мама, папа, вы уже здесь!». Раиса выглянула из кухни: «Андрюша, дело в том Юлия ничего не готовила». Андрей нахмурился, глядя на меня: «Ты ведь знала, что родители придут». Я спокойно ответила: «Знала, ты сказал мне об этом на обеде». «И что? Ты могла бы чтото собрать, это же не в первый раз».
Теща обменялась взглядом с мужем, и я встала из кресла: «Да, не в первый, а в десятый. Я устала быть круглосуточной столовой». Раиса начала: «Дорогая». Я перебила её: «Я не ваша «дорогая»! У меня есть имя, своя жизнь, своя квартира!»
«Юлия!» вмешался Андрей, пытаясь успокоить меня. «Хватит истерик!» Я горько рассмеялась: «Это истерика, когда я впервые за пять лет говорю «нет»?». Виктор, гордо складывая газету, сказал: «Андрей, ты всегда её баловал, а вот результат». Я обернулась на отцатёща, и в горле застрял комок: «Что со мной? спросил он, поднимая бровь. Дальше, закончи».
Пять лет накопленного гнева вырвалось наружу. «Вы считаете моё жильё своим, приходите когда захотите, отдаёте приказы, требуете еду Но это моя квартира! И я имею право иногда побыть одной!» Раиса воскликнула: «Андрюша, слышишь? Она нас выгоняет!».
Андрей схватил меня за локоть: «Извинись перед родителями». Я оттолкнула его: «Не извиняюсь! Я устала извиняться за обычную жизнь без постоянных визитов и указаний, что делать в своём доме. Хочу перестать постоянно готовить для всех!». Родители начали готовиться к отъезду, тёща пробормотала, что я «жестокая и неблагодарная». На мгновение всё стихло, я даже подумала, что всё уладилось.
Но через несколько дней Андрей вновь объявил, что родители останутся на пару суток. Я только что вернулась после трёхдневной командировки, уставшая от бесконечных совещаний. «Андрей, я только что села в самолёт, мне нужен отдых», начала я, но он, не отрываясь от телефона, лишь пробормотал: «Знаешь, как они любят приезжать». В голове всплыла фраза: «Им просто нравится бесплатный ужин», но я молчала.
Вечером родители ворвались с двумя огромными чемоданами. Виктор включил телевизор на полную громкость, а Раиса, не сняв пальто, бросилась к кухне: «Юлия, дорогая, наш путь изнурил желудки, готовь чтонибудь». Я лишь кивнула, указывая на ноутбук: «Работа неотложна». Тёща фыркнула: «Можно же хотя бы для родителей мужа постараться». Отецтёща крикнул из гостиной: «Юлия, помоги мне с телефоном, интернет не работает». Я ответила, что сейчас не могу. Он громко прокомментировал сыну: «Нет уважения к старшим».
Через полчаса теща вновь проревела из кухни: «Юлия! Сколько ещё ты будешь притворяться заня Мы уже голодные!» Я, наконец, соскочила с места: «Заказывайте доставку, у меня на холодильнике магнит с меню и номером». Раиса отозвалась: «Мы предпочитаем домашнюю еду. В наше время дочеризятья готовили». Я закрыла ноутбук: «Я не ваша дочерья из прошлого! У меня своя работа, свои планы! Почему я должна бросать всё каждый раз, когда вам чтото нужно?»
Тишина опустилась в комнате, даже телевизор будто стих. Виктор, медленно, сказал Андрею: «Слышишь, как жена с нами разговаривает?» Андрей попытался смягчить: «Юлия устала, я возьму ужин на себя». Отецтёща встал: «Это не усталость, она возомнила себя выше нас, потому что квартира её». Я встала: «Да, это моя квартира, и я сама решаю, кто здесь живёт и когда!»
Андрей положил руку на плечо: «Будь чуть терпимее! Это моя семья». Я тихо ответила: «Отпустите меня». Теща воскликнула: «Начинай готовить, если ещё споришь». На меня бросились глаза трёх пар, и я, увы, поддалась.
Через несколько дней родители наконец уехали. Я надеялась, что мир вернётся в наш дом. Прошло два месяца относительно спокойно. Однажды, возвращаясь с работы, я мечтала о горячей ванне и чашке чая после тяжёлого дня. Открыв дверь, я замерла на пороге: из кухни доносились голоса и звяканье посуды. Виктор и Раиса уже устроились, разложив продукты на столе, кастрюли готовились к работе.
«А вот ты где!» крикнул Виктор, отрываясь от газеты. «Что готовим сегодня?» Я медленно поставила сумку и ответила: «Ничего». Андрей, стоявший у окна, отвернулся. Виктор нахмурился: «Ничего? Мы пришли не ради тебя, а ради еды! Пойди к плите!»
Внутри меня чтото щёлкнуло. Пять лет унижений, бесконечных уступок, попыток угодить всё оказалось напрасным. Никто не видел во мне человека.
«Понимаю», я встала. «Вы пришли за едой, а я думала, что вы пришли увидеть сына». Андрей попытался вмешаться, но я прервала его: «Это не столовая и не отель, а мой дом! И я больше не позволю никому командовать мной». Раиса воскликнула: «Андрюша, слышишь, что она говорит?». Я обратилась к мужу: «Пять лет я готовила, а ты никогда не встал на мою сторону!». Андрей отреагировал гневно: «Ты ошибаешься! Ты ведёшь себя как».
«Как как?», перебила я. «Как та, кто устал быть слугой в собственном доме?». Виктор встал: «Мы лучше уйдём, не будем мешать твоим рассуждениям». Я кивнула: «Уходите и не возвращайтесь без приглашения». Андрей схватил меня за руку: «Извинись!». Я оттолкнула его: «Хватит. Выбирай: либо начнёшь уважать мои границы, либо уйдёшь к родителям навсегда». Тишина опустилась тяжёлой. Андрей, глядя то на меня, то на родителей, наконец опустил голову: «Прости, Юлия, но они моя семья».
«А я? спросила я тихо. Что со мной?». Он долго смотрел в моё лицо, будто ищет ответ. «Ты не изменишь решения?» спросил он уныло. Я кивнула головой: я нашла в себе силы изменить ситуацию и не сдавать свою свободу. Андрей молча взял пальто и пошёл с родителями к выходу. Дверь захлопнулась, и в квартире воцарилась странная тишина конец брака.
Я опустилась на стул. Слёзы не пришли. Вместо горечи меня охватило странное облегчение, будто с плеч свалилась тяжёлая сумка, которую я несла годами. Телефон завибрировал: сообщение от Ульяны: «Как ты?». Я улыбнулась и начала печатать: «Ты представляешь, я наконец».
