**Дневник. Сегодняшнее утро.**
Проснулся от того, что одеяло медленно сползает с меня. Глаза ещё не открыл, но уже понял — остался без покрывала. По спине пробежал холодок, и тут же раздался знакомый смешок. Приоткрыл один глаз — и вижу, как тёща, Галина Семёновна, хихикая, юркнула из нашей спальни. «Мама, вы что творите?!» — крикнул я, но она уже скрылась за дверью, оставив после себя только эхо своего смеха. Жена, Алина, сонно пробормотала что-то неразборчивое и потянула одеяло на себя, даже не осознав, что случилось. А я лежал, уставившись в потолок, и думал, как реагировать на очередную «шутку» тёщи.
Мы с Алиной в браке всего год, и пока живём в доме её родителей. Это временно — копим на свою квартиру, но, честно говоря, иногда сомневаюсь, сколько ещё выдержу. Галина Семёновна — женщина добрая, бойкая и, как сама говорит, «с огоньком». Но её «огонёк» частенько ставит меня в неловкое положение. Сегодняшний случай с одеялом — лишь один из многих, после которых хочется провалиться сквозь землю.
Всё началось ещё до свадьбы. Когда Алина впервые привела меня к родителям, Галина Семёновна сразу обняла, назвала «сынком» и объявила, что теперь я часть семьи. Я растрогался, но быстро понял — с личными границами у неё туго. Могла запросто ввалиться в нашу комнату без стука, «чтобы чайку предложить», или переложить мои вещи, потому что «так лучше смотрится». Однажды застал её за разбором моего гардероба с комментариями: «Этот пиджак тебя полнит, а вот этот — совсем дело». Пытался не замечать — возраст, привычки, да и дом её. Но сегодняшнее переполнило чашу.
Встал, накинул халат и пошёл на кухню, где тёща уже вовсю колдовала над завтраком. Напевала что-то бодрое и выглядела крайне довольной. «О, Костенька, проснулся! — воскликнула она. — А то вы с Алинушкой будто медведям в берлоге зимнюю спячку устроили!» И снова хихикнула, давая понять, что её утренний «подвох» — часть игры. Я выдавил улыбку: «Доброе утро, Галина Семёновна. Только, знаете, будить можно и по-другому». Она отмахнулась: «Да брось, это ж смешно! Надо же вас, молодых, в тонус держать!»
Селся за стол, собираясь с мыслями. В глубине души знал — тёща не хотела зла. Для неё такие выходки — знак близости. Но мне было не по себе. В моей семье личное пространство уважали. Отец, Николай Васильевич, всегда стучал, прежде чем войти, и учил: «Чужие границы — как чужая тарелка: без спроса не трогай». А здесь чувствую себя, будто живу в аквариуме. И обиднее всего, что Алина не видит проблемы. Когда я ей пожаловался, она лишь рассмеялась: «Мама просто заскучала, не парься». Но мне не до смеха. Хочется, чтобы дом — пусть даже чужой — был местом, где можно расслабиться.
Решил поговорить с тёщей откровенно. После завтрака, когда Алина ушла на работу, предложил Галине Семёновне чаю. Она обрадовалась, и мы уселись в зале. Начал издалека — поблагодарил за заботу. Потом, собравшись с духом, сказал: «Галина Семёновна, я вам очень благодарен, но мне немного неловко, когда вы заходите без стука или, как сегодня, с одеялом… Для меня это неожиданно». Говорил мягко, но внутри всё сжалось.
К удивлению, тёща не обиделась. Вздохнула: «Костя, я и не думала, что тебя это задевает. У нас в семье всегда так — все свои. Но если тебе не нравится, буду осторожнее». Улыбнулась, и мне стало легче. Может, она и правда не хотела плохого? Потом ещё поболтали, я рассказал про свои семейные порядки — чтобы она поняла.
Теперь надеюсь, что таких ситуаций будет меньше. Ясно, что Галина Семёновна не изменится полностью — она такая, какая есть. Но, думаю,
