Утро началось с того, что я почувствовала, как одеяло медленно сползает с меня. Глаза ещё не открыла, но уже поняла — осталась совсем без укрытия. По коже пробежал холодок, и тут же раздался знакомый смешок. Приоткрыв один глаз, я увидела, как моя свекровь, Надежда Викторовна, хихикая, юркнула из нашей спальни.
— Мама, что вы делаете?! — крикнула я, но она уже скрылась за дверью, оставив лишь эхо своего смеха. Мой муж, Денис, сонно буркнул что-то невнятное и перетянул одеяло на себя, даже не поняв, что случилось. А я лежала, глядя в потолок, и размышляла, как реагировать на очередную «шутку» свекрови.
Мы с Денисом женаты всего год и пока живём в его родительском доме. Временная мера — копим на свою квартиру, но, честно говоря, я уже сомневаюсь, что выдержу такое соседство. Надежда Викторовна — душевная, энергичная и, как сама говорит, «с юморком». Вот только её юмор иногда ставит меня в неловкое положение. Сегодняшнее одеяло — лишь один из множества эпизодов, от которых мне становится жарко и хочется провалиться сквозь землю.
Всё началось ещё до свадьбы. Когда Денис привёл меня знакомиться, Надежда Викторовна сразу обняла, назвала «дочкой» и объявила, что теперь я часть семьи. Я растрогалась, но скоро осознала — границы для неё понятие условное. Могла запросто войти без стука, чтобы «поговорить», или переложить мои вещи, потому что «так лучше». Однажды застала её за разбором моего шкафа с комментариями, какие платья мне к лицу, а какие нет. Я терпела — возраст, привычки, всё-таки её дом. Но одеяло стало последней каплей.
Поднявшись с кровати, я накинула халат и вышла на кухню. Надежда Викторовна уже вовсю хлопотала у плиты, напевая под нос.
— Доброе утро, Катюша! — весело бросила она. — Ну что, очнулась? А то смотрю, вы с Денисом всё дрыхнете!
Она снова хихикнула — намёк на утренний «розыгрыш» был очевиден. Я натянуто улыбнулась:
— Доброе… Только, знаете, я бы предпочла просыпаться по-человечески.
— Ой, да не кисни! — махнула она рукой. — Юмор надо ценить!
Я села за стол, пытаясь успокоиться. В глубине души понимала — она не хотела меня обидеть. Для неё такие вещи — способ проявить близость. Но мне было неуютно. Я выросла в семье, где личное пространство уважали. Моя мама, Ольга Сергеевна, всегда стучалась и учила меня беречь чужие границы. А тут будто всё общее… И самое обидное — Денис не видел проблемы. Когда я рассказала ему, он лишь рассмеялся:
— Маме просто весело, не заморачивайся.
Но мне не до смеха.
После завтрака я решила поговорить с Надеждой Викторовной откровенно. Мы сели пить кофе, и я осторожно начала:
— Я очень ценю вашу заботу… Но мне бывает неловко, когда вы заходите без стука или… вроде сегодняшнего.
К моему удивлению, она не обиделась. Вздохнула:
— Катя, я не думала, что тебя это трогает. У нас в семье всегда так… Но если тебе некомфортно — учту.
Мне стало легче. Может, она и правда не со зла? Мы поболтали, и я рассказала ей о своей семье — чтобы поняла, почему для меня это важно.
Теперь надеюсь, что таких ситуаций будет меньше. Осознаю — Надежда Викторовна не изменится полностью. Но мы сможем найти компромисс. А ещё я поговорю с Денисом — чтобы и он меня поддерживал. Ведь мы семья, и всем должно быть хорошо.
Скоро, возможно, переедем в свою квартиру, и эти «утренние сюрпризы» останутся в прошлом. А пока учусь терпению и пытаюсь находить юмор даже в неловких моментах. Хотя… осмелиться посмеяться над стянутым одеялом мне пока сложновато.
