Когда я выходила замуж за Дмитрия, я знала, что у него есть дочь от первого брака. Татьяна, его бывшая, оставила ребенка шесть лет назад — собрала вещи и умчалась в Италию с новым ухажером, будто прежняя жизнь для нее не существовала. С тех пор она родила еще двоих, а про старшую вспоминает лишь пару раз в месяц по видеосвязи, да подарки присылает раз в год, словно отбывая повинность. Я видела, как девочка тоскует по матери, как впивается глазами в экран, надеясь услышать: «Приезжай, дочка». Но та так и не позвала. Ни разу. Будто стерла ее из своей жизни.
Сначала девочка жила у свекрови — Дмитриевой матери. Но та быстро сдалась: уроки, капризы, слезы — все это оказалось не по силам. И вот она вернула внучку отцу. Дмитрий привез ее к нам, посмотрел мне в глаза и тихо сказал: «Катя теперь с нами. Навсегда».
Я старалась быть хорошей мачехой. Покупала наряды, пекла ее любимые пироги, забирала из школы, пыталась говорить по душам. Но девочка будто возвела вокруг себя крепость. Она не просто игнорировала меня — она словно подчеркивала, что я для нее пустое место.
Прошло три года. Ей уже двенадцать. Она ведет себя, будто это ее дом, а не наш с мужем. Каждый вечер — жалобы: «Тетя Аня заставляет меня убирать», «Тетя Аня не купила мне новый телефон». А потом раздается звонок свекрови: «Мало внимания уделяешь ребенку! Скоро сама рожать будешь — вот и научись быть матерью!» Хотя сама она и часа не может посидеть с внучкой, даже когда мне срочно нужно к врачу.
Я вымотана. Работа, дом, готовка, а теперь еще и беременность. Дмитрий, хоть и не поддерживает дочь в ее капризах, все равно просит меня быть терпимее. Но у меня нет сил. Эта девочка — как заноза. Неряшливая, грубая, неблагодарная. Она — не моя, и я больше не притворяюсь, будто это не так.
Иногда ночью сижу на кухне и думаю: «Если бы я тогда не позволила ей переехать… Если бы настояла…» Но поздно. Уйти от мужа я не могу — скоро родится наш ребенок. И, как бы эгоистично это ни звучало, я все чаще мечтаю, чтобы Катя сама захотела уйти к бабушке. Чтобы сказала: «Мне там лучше». Я не стану уговаривать ее остаться. Не буду плакать.
Я просто хочу тишины. Без вечных упреков, без борьбы за каждый угол в этом доме. Хочу, чтобы мой ребенок рос в тепле, а не в вечном напряжении. Может, это мой единственный шанс сохранить семью… и себя.
