— Василий, это ты, родной?
— Да, мам, я! Прости, что так поздно…
Голос матери, дрожащий от тревоги и усталости, донесся из темного коридора. Она стояла в старом халате, с фонариком в руке — будто ждала его всю жизнь.
— Васечка, мое солнышко, где ты шлялся до ночи? Небо уже черное, звезды сверкают, как глаза лесных зверей…
— Мам, мы с Димой уроки делали. Подготовка, конспекты… Я просто время потерял. Прости, что не предупредил. Ты же плохо спишь…
— А может, к девушке бегал? — вдруг прищурилась она подозрительно. — Не влюбился случайно, а?
— Мам, ну что за ерунда! — засмеялся Вася, снимая ботинки. — Я не тот, кого девушки ждут под калиткой. Да и кому я нужен — горбатый, с руками, как у обезьяны, и головой, будто лопух?
Но в ее глазах мелькнула боль. Она не сказала, что видит в нем не уродца, а сына, которого вырастила в нищете, в холоде, в одиночестве.
Вася и правда не был красавцем. Рост едва дотягивал до метра шестидесяти, сгорбленный, с длинными, как у павиана, руками, почти достающими до колен. Голова — большая, с кудрями, торчащими, как одуванчики. В детстве его дразнили «обезьянкой», «лешим», «чудиком». Но он вырос — и стал больше, чем просто человек.
Они с матерью, Галиной Петровной, переехали в эту деревню, когда ему было всего десять. Сбежали из города — от нищеты, позора: отца посадили, мать бросила. Остались только они вдвоем. Двое против всего мира.
— Не жилец твой Васька, — ворчала баба Таня, глядя на хилого парнишку. — Провалится сквозь землю, и следа не останется.
Но Вася не провалился. Он вцепился в жизнь, как корень в камень. Рос, дышал, работал. А Галина — женщина с сердцем из стали и руками, изуродованными в пекарне — пекла хлеб на всю деревню. По десять часов в день, год за годом, пока сама не сломалась.
Когда она слегла, больше не вставая, Вася стал и сыном, и дочкой, и врачом, и нянькой. Мыл пол, варил кашу, читал вслух старые журналы. А когда она умерла — тихо, как уходит ветер с поля — он стоял у гроба, сжав кулаки, и молчал. Потому что слез уже не осталось.
Но люди не забыли. Соседи приносили еду, дали теплую одежду. А потом — неожиданно — к нему стали приходить. Сначала мальчишки, увлеченные радио. Вася работал в радиомастерской — чинил приемники, настраивал антенны, паял провода. У него были золотые руки, хоть и выглядели они неуклюже.
Потом начали заглядывать девушки. Сначала — просто посидеть, выпить чай с вареньем. Потом — задерживаться. Смеяться. Разговаривать.
И однажды он заметил: одна из них — Арина — всегда уходит последней.
— Ты не спешишь? — спросил он, когда все уже разошлись.
— Мне некуда спешить, — тихо ответила она, глядя в пол. — Мачеха меня дома ненавидит. Трое братьев — грубые, злые. Отец пьет, а я для них — лишняя. Живу у подруги, но и там ненадолго… А у тебя — тихо. Спокойно. Здесь я не чувствую себя одинокой.
Вася посмотрел на нее — и впервые в жизни понял, что может быть нужен.
— Живи у меня, — просто сказал он. — Мамина комната пустая. Ты будешь хозяйкой. А я… я ничего не попрошу. Ни слова, ни взгляда. Просто будь здесь.
Люди зашептались. Говорили за спиной:
— Как так? Горбун и красавица? Смешно!
Но время шло. Арина убирала, варила суп, улыбалась. А Вася — работал, молчал, заботился.
И когда она родила сына, весь мир перевернулся.
— На кого он похож? — спрашивали в деревне. — На кого?
А мальчик, Денис, смотрел на Васю и говорил: «Папа!»
И Вася, который никогда не думал, что станет отцом, вдруг почувствовал, как что-то теплое раскрывается в груди — будто маленькое солнце.
Он учил Дениса чинить розетки, ловить рыбу, читать по слогам. А Арина, глядя на них, говорила:
— Тебе стоит найти женщину, Вася. Ты же не один.
— Ты мне как сестра, — отвечал он. — Сначала тебя замуж выдам. За хорошего, доброго. А потом… посмотрим.
И такой человек нашелся. Молодой, из соседней деревни. Честный. Работящий.
Сыграли свадьбу. Арина уехала.
Но однажды Вася встретил ее на дороге и сказал:
— Хочу попросить… Отдай мне Дениса.
— Что? — удивилась она. — Зачем?..
— Я знаю, Арина. Когда рождаешь ребенка — все внутри меняется. Но Денис… он же не твой родной. Ты забудешь про него. А я… я не смогу.
— Я не отдам его!
— Я не забираю, — тихо ответил Вася. — Приезжай в гости, когда захочешь. Просто позволь ему жить со мной.
Арина задумалась на миг. Потом позвала сына:
— Дениска! Иди сюда! Скажи, с кем хочешь жить — со мной или с папой?
Мальчик подбежал, глаза сияли:
— А нельзя, как раньше? Чтобы и мама, и папа были вместе?
— Нет, — грустно сказала Арина.
— Тогда я остаюсь с папой! — выкрикнул Денис. — А ты, мама, приходи в гости!
Так и случилось.
Денис остался. И Вася впервые по-настоящему стал отцом.
Но однажды Арина снова пришла:
— Нас переводят в город. Я забираю Дениса.
Мальчик заревел, как раненый звереныш, обнял Васю:
— Никуда не поеду! Я с папкой! С папкой остаюсь!
— Вася… — прошептала Арина, глядя в пол. — Он же… он не твой.
— Я знаю, — ответил Вася. — Я всегда знал.
— Я все равно сбегу к папе! — кричал Денис, захлебываясь слезами.
И он действительно сбегал. Снова и снова.
Его забирали — он возвращался.
В конце концов Арина сдалась.
— Пусть будет так, — сказала она. — Он сделал свой выбор.
А потом началась новая история.
У соседки Маши утонул муж. Пьяница, деспот, страшный человек. Бог не дал им детей — потому что в
