**ЧУЖИЕ ДЕТИ**
Сначала Ване казалось, что мама просто поправилась. Хотя и странно — живот вдруг округлился, а в остальном она была прежней. Спрашивать неловко, вдруг обидится. Отец молчал, лишь с нежностью поглядывал на маму, и Ваня сделал вид, что тоже ничего не замечает.
Но живот росло явно. Как-то раз, проходя мимо родительской спальни, Ваня подсмотрел, как отец гладит маму по животу и что-то шепчет. Она улыбалась, довольная. От неловкости он поспешил уйти.
«Мама ждёт ребёнка» — осенило его. Не столько удивило, сколько шокировало. Мама, конечно, выглядела моложе других мам одноклассников, но беременность в её возрасте казалась чем-то неправильным. Даже думать об этом было неудобно.
— Пап, мама беременность? — спросил он как-то у отца. С ним почему об этом говорить было проще.
— Да. Она мечтает о дочке. Хотя, наверное, глупо спрашивать тебя — брата хотел бы или сестрёнку?
— Разве в таком возрасте рожают?
— В каком «таком»? Маме всего тридцать шесть, мне сорок один. Или ты против?
— А меня кто-то спрашивал? — буркнул Ваня.
Отец внимательно на него посмотрел.
— Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы понять. Мама давно хотела дочку. Когда ты родился, мы жили в съёмной однушке, денег едва хватало. И решили не спешить со вторым. Потом умерла бабушка, оставила нам квартиру…
Ваня пожал плечами.
— Сделали ремонт, переехали. Когда ты подрос, мама вышла на работу, с деньгами стало легче. Дочку откладывали… А потом просто не получалось. И вот, когда уже перестали ждать…
— Надеюсь, будет дочка, как хочет мама. Но она уже не девочка, так что постарайся лишний раз не нервировать её. Если что-то беспокоит — говори мне. Договорились?
— Да ладно, пап, понял.
Позже выяснилось — девочка. В доме стали появляться розовые распашонки, крохотные, как для куклы. Появилась кроватка. Мама часто задумывалась, словно прислушивалась к себе. Отец тревожился, и эта тревога передавалась Ване.
Лично ему ребёнок был до лаптя, тем более сестра. Зачем ему эти сопли и пелёнки? Его интерес только Ира Соколов. Ну, хотят родители ещё одного ребёнка — их дело. Ему-то что? Даже плюс: меньше внимания к нему.
— Это не опасно? Рожать в её возрасте? — спросил он как-то.
— Риск есть всегда. Конечно, сейчас маме тяжелее, чем с тобой. Тогда она была моложе. Но мы не в глуббинке, у нас нормальные больницы… Всё будет хорошо, — устало добавил отец.
— А когда?
— Через два месяца.
Но мама родила раньше. Ваня проснулся от шума — за стеной слышались стон и беготня. Он поднялся, протирая глаза, и заглянул к родителям. Мама сидела на кровати, сжимая поясницу, покачиваясь и постанывая. Отец метался по комнате, собирая вещи.
— Главное, документы не забудь, — выдавила мама, закрыв глаза.
— Мам… — позвал Ваня, мгновенно протрезвев от их тревоги.
— Прости, разбудили… Где же скорая?! — отец нервно глянул на дверь.
Вдруг раздался звонок — и он рванул открывать. Ваня растерялся: одеваться или остаться? Но в комнату вошли фельтшер с медсежёр, сразу окружили маму, засыпали вопросами:
— Как давно сватки? Какой интервал? Воды отошли?
Пока мама корчилась от боли, отец отвечал за неё. Ване никто не уделял внимания, и он выскользнул. Когда вернулся одетым, родители уже выходили. Мама — в халате и тапках.
— Я скоро вернусь, — сказал отец в дверях. — Приберись тут.
Мама охнула, повисла на его руке.
Ваня стоял, глядя на захлопнувшуюся дверь, слушая непривычную тишину. Потом пошёл спать.
Отец вернулся, когда Ваня собирался в школу.
— Ну что, родила? — спросил он, в поисках ответа на лице отца.
— Ещё нет. Меня не пустили. Чаю налей.
Ваня подал чашку, сделал бутерброды.
— Ид?
— Иди. Позвоню, если будут новости.
В школу он опоздал.
— Кудрявцев удостоил нас своим присутствием. В чем причина? — спросил математик.
— Маму в больницу увезли.
— Садись.
— У него мать рожает! — крикнул Смирнов, и класс захихикал.
— Тихо! — рявкнул учитель.
Отец позвонил на последнем уроке.
— Можно выйти?
— До конца урока двадцать минут, потерпи, — сказала литературница.
— У него мать в роддоме, — снова выкрикнул Смирнов, но теперь никто не засмеялся.
— Иди.
— Что, пап? — спросил Ваня в коридоре.
— Девочка! Три кило сто! — облегченно выдохнул отец.
— Ну что? — спросила учительница, когда он вернулся.
— Всё хорошо, девочка, — машинально ответил Ваня.
— Теперь Кудрявцев будет нянкой! — заржал Смирнов. Класс взорвался смехом.
Ира догнала его после школы.
— А сколько твоей маме?
— Тридцать шесть.
— Я рада за тебя. Сестра — это круто. А я одна…
Они шли, разговаривали, и Ваня вдруг почувствовал: он действительно рад.
Через три дня маму выписали.
— Какая красавица! — восхитился отец.
Ваня не видел ничего красивого — красное сморщенное личико, ноздри бантиком. Это Ира была красивой. Сестра вдруг раскрыла рот и завизнула. Мама прижала её к груди, зашептала: «Тш-ш-ш…»
— Как назовём? — спросил отец.
— Василисой, — сказала мама.
— Как кошку. В школе Васькой дразнить будут, — буркнул Ваня.
— Тогда Машей, в честь бабушки.
Вся жизнь теперь крутилась вокруг Машеньки. Ване поручали только сходить в магазин, развесить бельё. Он помогал охотно.
Но когда мама попросила погулять с коляской, он взбунтовался.
— Не пойду, парни увидят — засмеют.
— Одела её, вспотеет. Да и сам теплее оденься — не простудись, заразишь Машеньку, она ещё слабенькая.
Ваня похаживал по двору с коляской, когда увидел Иру. Она сразу
