Сначала Витьке показалось, что мать просто поправилась. Хотя и странно — только живот округлился, а всё остальное осталось как прежде. Спрашивать было неловко, вдруг обидится. Отец молчал, лишь с умилением поглядывал на маму, и Витька сделал вид, что ничего не замечает.
Но живот рос. Однажды, проходя мимо родительской спальни, Витька застыл на пороге: отец нежно гладил мамин живот, что-то шепча ей на ухо. А она улыбалась, счастливая и довольная. От этой сцены стало жарко, и он поспешно ретировался.
«Мама беременна», — осенило его. Мысль не столько удивила, сколько ошеломила. Да, мама выглядела моложе других мам его одноклассников, но ребёнок в её возрасте? Это казалось чем-то противоестественным. Он знал, откуда берутся дети, но даже думать о том, что его родители… брр.
— Пап, мама ждёт ребёнка? — выпалил он как-то утром.
С отцом говорить об этом было проще.
— Да. Мечтает о дочке. Хотя, наверное, глупо спрашивать, кого бы ты хотел — брата или сестрёнку.
— Разве в её возрасте рожают?
— В каком «её»? Маме тридцать шесть, мне сорок один. Ты что, против?
— А меня кто-то спрашивал? — буркнул Витька.
Отец пристально на него посмотрел.
— Надеюсь, ты достаточно взрослый, чтобы понять. Когда ты родился, мы жили в съёмной однушке. Денег едва хватало. Решили не торопиться со вторым. Потом бабушка умерла, оставила нам квартиру… Помнишь её?
Витька пожал плечами.
— Сделали ремонт, переехали. Ты подрос, мама вышла на работу — жизнь наладилась. Всё откладывали… А потом просто не получалось. И вот, когда уже и надеяться перестали…
— Ладно, ладно, понял.
Позже выяснилось — будет девочка. В доме завелись розовые распашонки, крошечные носочки. Появилась кроватка. Мама то и дело выпадала из разговоров, будто прислушивалась к чему-то внутри. Отец тревожился, а Витька заражался его беспокойством.
Лично ему этот ребёнок был до лампочки. Ему бы только с Ленкой Соколовой гулять. Родители хотят — их дело. Хоть меньше внимания ему доставаться будет.
— А это не опасно? Рожать в её возрасте? — спросил он как-то.
— Риск есть всегда. Конечно, тяжелее, чем с тобой. Но живём не в глуши — врачи, больницы… Всё будет хорошо, — устало ответил отец.
— А когда?
— Через два месяца.
Но мама родила раньше.
Витька проснулся от шума — стоны, беготня. В родительской мама сидела на кровати, согнувшись, раскачивалась, как маятник. Отец метался по комнате, сгребая вещи в сумку.
— Главное, документы не забудь, — прошептала мама, зажмурившись.
— Мам… — Витька сразу протрезвел.
— Прости, разбудили. Где эта скорая?! — отец нервно глянул на часы.
В дверь позвонили. В комнату ворвались врачи, окружили маму, сыпали вопросами: «Как давно схватки? Воды отошли?» На Витьку никто не смотрел — он вышел, оделся.
Когда вернулся, маму уже увозили — в халате, в тапочках.
— Приберись тут, — бросил отец в дверях.
Квартира опустела. Витька убрал вещи, выпил чаю. Отец вернулся, когда тот собирался в школу.
— Ну что?
— Ещё нет. Меня не пустили.
В школе учительница математики цыкнула:
— Соколов удостоил нас своим присутствием. Почему опоздал?
— Маму в роддом увезли.
— Садись.
— У него мать рожает! — крикнул Петька из задних рядов. Класс загоготал. Витька резко обернулся, но учительница пресекла:
— Тишина!
Отец позвонил на последнем уроке.
— Можно выйти?
— До конца десять минут, потерпи.
— У него мать рожает! — снова гаркнул Петька.
— Ладно, иди.
— Что, пап?
— Девочка! Три кило сто грамм!
Когда вернулся в класс, учительница спросила:
— Ну как?
— Всё нормально, девочка.
— Теперь Соколов нянькой будет! — опять Петька. Класс взорвался хохотом.
Ленка догнала его после уроков.
— Сколько маме-то?
— Тридцать шесть.
— Я рада за тебя. Сестра — это же классно. А я одна…
И Витька вдруг почувствовал — да, это правда классно.
Через три дня маму выписали.
— Какая красавица! — ахал отец.
Витька не видел ничего красивого — сморщенный комочек, красный, с кривым ртом. Красивой была только Ленка.
— Как назовём? — спросил отец.
— Василисой, — сказала мама.
— Васькой дразнить будут, — буркнул Витька.
— Тогда Машей, в честь бабушки.
Теперь вся жизнь крутилась вокруг Машеньки. Витьку просили только сходить в магазин, развесить бельё. Он не возражал.
Но когда мама велела погулять с коляской, взбунтовался:
— Не пойду! Ребята увидят — засмеют!
— Одела её уже, вспотеет. Да и ты теплее оденься — простудишься, заразишь её…
Во дворе он заметил Ленку. Раньше бы прошла мимо, но теперь подошла:
— Машенька! Какая прелесть! — и пошла рядом. Соседи улыбались. Витька готов был провалиться.
Вечером мама пела колыбельную. Витька засыпал под её голос.
Но Машка заболела. Температура, тяжёлое дыхание. «Скорая» увезла их.
Никто не винил Витьку, но он чувствовал себя виноватым.
— Дали нам жару, — сказал отец, зайдя в комнату.
— Она поправится?
— Надеюсь…
В школе Витька получил тройку, хотя знал тему назубок. Вернулся — отец сидел на кухне, пустой взгляд.
— Пап, ты чего дома?
— Машеньки нет… — голос отца дрогнул.
Сначала Витька не понял. Потом…
— Так быстро… Ничего не смогли… — отец закрыл лицо руками.
— Пап…
Отец обнял его. Витька впервые увидел, как он плачет. И сам разрыдался.
Хотелось исчезнуть. Пусть бы он умер вместо неё…
Мама вернулась из больницы тенью. В квартире воцарились тишина и тьма, хотя за окном светило солнце.
Прошёл месяц.
— Пока дороги не
