**НЕРОДНОЙ ОТЕЦ.**
С самого детства Аленка знала, что мама принесла её «в подоле». Добрые соседки, вечно толкущиеся на лавочке у подъезда, просветили. Девочка представляла, как её хрупкая, миниатюрная мама Танюша несла в подоле праздничного сарафана ниоткуда взявшуюся Аленку.
— Это потому что у тебя отца нет! — важно объяснила ей Дашка, жившая этажом выше. — Ты — безотцовщина!
— А что это? — удивилась Аленка.
— Ну, так! Мамка тебя нагуляла! У тебя папы нет! А у меня — есть! — и Дашка гордо подняла подбородок.
— Ну и что? — пожала плечами Аленка. — Зато у меня есть бабушка с дедушкой! А у тебя нет.
— Ха! Бабка с дедом — не главное! У женщины должен быть мужик! Без него она никто! Так моя мать говорит!
Вечером после ужина Аленка, как обычно, устроилась рядом с мамой на диване. У них была традиция: сидеть вдвоём, заниматься рукоделием и болтать. Таня была мастерица — шила, вязала, вышивала. Аленка, глядя на неё, тоже старалась: плела фенечки, собирала картины из страз или лепила зверушек из пластилина.
— Мам, а папа обязательно должен быть? — спросила девочка, прислушиваясь к шуму сверху. Там начинался ежевечерний «концерт», как называла его бабушка Алексеевна. Его устраивал отец Дашки, дядя Коля. По голосам можно было понять, в каком он состоянии. Если орал только он, а остальные тихонько скулили — значит, выпил. Если же кричали все — значит, трезв и злился.
— Раз мы живём без папы, значит, он необязателен, — улыбнулась Таня, гладя дочь по голове и тоже прислушиваясь к шуму сверху.
— А Дашка говорит, что без мужика женщина неполноценная…
— Солнышко, у всех свои способы самоутверждения. Нам-то разве плохо?
— Нет, — покачала головой Аленка.
Действительно, жили они хорошо. Мама работала бухгалтером в солидной фирме, получала приличную зарплату. По выходным они ходили в кафе, кино, парк или просто гуляли. Летом ездили на море, а на Новый год — в деревню к маминой подруге тёте Гале. У той было трое детей, и каждую зиму их отец, дядя Женя, заливал во дворе огромную горку.
«Концерт» наверху набирал обороты. Дядя Коля орал так, что, казалось, слышно было через три улицы. Через полчаса Таня, усмехнувшись, пошла в прихожую. Развязка приближалась. Сверху хлопнула дверь, и вниз понеслись торопливые шаги. Таня открыла дверь, и в квартиру ворвались тётя Наташа с Дашкой.
— Закрывай быстрее! — завопила она, но Таня уже сама знала, что делать. В дверь начали ломиться.
— Тань! Открывай! — ревел пьяный голос. — Или вышибу! Где эта стерва?! Я ей ноги переломаю!
— Если не уйдёшь — вызову полицию! — спокойно ответила Таня.
Угрозы были не пустые — она уже не раз вызывала наряд, и у дяди Коли было последнее предупреждение.
— Не надо, Тань! — вскрикнула Наталья. — Его же посадят!
— Давно пора. — Таня пошла на кухню ставить чайник.
— Да ты что? Как без мужика-то?! — засеменила за ней Наталья. — Тебе разве одной хорошо?
Таня обернулась и взглянула на соседку: грязный халат, взъерошенные волосы, лихорадочный блеск в глазах и синяк под одним из них.
— Я не одна, Нать. У меня есть дочь. И нет синяков. И по чужим квартирам не ночую.
— Ну, нашла чем гордиться! — фыркнула Наталья. — Дочь-то у тебя без отца растёт. Кто знает, что из неё выйдет без мужского воспитания! А синяки… Бьёт — значит, любит! Сегодня поругались, завтра мириться будем! А ты так и будешь в одиночестве киснуть!
Таня молча покачала головой. Один и тот же разговор.
Аленка пошла в первый класс, когда у мамы появился дядя Миша. Невысокий, крепкий, молчаливый. Сначала девочка боялась, что мама забудет о ней — всезнающая Дашка «просветила» её:
— Ха! Ты думаешь, этот дядя Миша станет тебе отцом? Ты не его! А мужикам чужие дети не нужны! Вот родит твоей мамке своего — и всё! Либо в прислугу тебя запишут, либо в детдом отправят!
— Даш! — в этот момент с балкона проорал пьяный дядя Коля. — Ты где, дрянь?! Марш домой! Посуда не помыта, бардак! Хочешь, чтобы мать всё одна делала?!
Дядя Коля уже месяц как сидел без работы и глушил горе с утра. Дашка быстро юркнула в подъезд.
Но дядя Миша, вопреки пророчествам Дашки, относился к Аленке хорошо. Он работал инженером в той же фирме, что и Таня. У него была большая машина, на которой они теперь ездили по выходным в кафе, кино, парки. Летом — на море, зимой — в деревню. Он играл с Аленкой, покупал ей игрушки, защищал от дворовых хулиганов и вечерами сидел на диване, наблюдая, как «его девочки» мастерят.
Когда они с Таней поженились, он подошёл к Аленке и сказал:
— Можешь называть меня папой.
И она с радостью начала так делать.
— Какой он тебе папа?! — хохотала Наталья, узнав об этом. — Это отчим! У твоей мамки теперь муж, а у тебя отца не прибавилось!
Наталья злилась на Михаила. Как только он переехал к Тане, её ночные визиты прекратились.
— Наталья, у тебя своя квартира — ночуй там. Или в гостиницу иди, — спокойно сказал он, когда та в очередной раз прибежала прятаться.
— Ты кто такой?! — завопила она на весь подъезд. — Я мужа позову! Он тебя проучит!
— Зачем? — Михаил скрестил руки. — Вон он сам идёт.
Коля, забыв про жену, бросился на нового соседа, но тот лишь слегка толкнул его, и пьяный мужчина шлёпнулся на пол.
— Убивают! — завизжала Наталья, кинувшись к мужу. — Я тебя посажу!
— Да, — кивнул Михаил, — только потише. Людям спать мешаете.
Ещё па
