НЕРОДНОЙ ОТЕЦ.
С самого детства Лизонька знала, что её мама «принесла её в подоле». Доброжелательные соседки, будто приросшие к лавочке у подъезда, просветили её на этот счёт.
Лиза представляла, как её хрупкая, невысокая мама Наденька несёт в подоле праздничного платья неизвестно откуда взявшуюся маленькую Лизу.
— Это потому что у тебя папы нет! — важно объяснила ей Катька, жившая этажом выше, где Лизонька жила с мамой. — Ты безотцовщина!
— Это как? — удивилась Лиза.
— А вот так! Нагуляла тебя мамка! У тебя папки нет! А у меня — есть! — и Катька гордо посмотрела на подружку.
— Ну и что? — пожала плечами Лизонька. — Зато у меня есть бабуля и дед! А у тебя нет.
— Ха! Бабка с дедом — фигня! У женщины мужик должен быть! Без мужика она никто! Так моя мама говорит!
Вечером после ужина Лизонька, как обычно, устроилась рядом с мамой на диване. У них была традиция — сидеть вместе, заниматься своими делами и болтать. Мама была мастерица на все руки: шила, вязала, вышивала. Лиза, глядя на неё, тоже увлекалась рукоделием: мастерила браслеты из бисера, собирала картины из алмазной мозаики или лепила зверюшек из пластилина.
— Мам… А папа обязательно должен быть? — спросила Лизонька, прислушиваясь к шуму сверху. В квартире над ними начинался ежевечерний «концерт», как называла его бабушка Лизы, Анна Семёновна. Его устраивал отец Катьки, дядя Миша. По громкости криков можно было понять, в каком он состоянии: если орал только он, а его жена с дочкой тихо хныкали — значит, выпил. Если кричали все — значит, трезвый, и это его бесило ещё больше.
— Раз мы с тобой живём без папы, значит, он не обязателен, — улыбнулась Надя, гладя дочь по голове и прислушиваясь к шуму сверху.
— А Катька говорит, что без мужчины женщина неполноценная…
— Солнышко, у каждого свои способы самоутверждаться. Разве нам с тобой плохо?
— Нет, — энергично помотала головой Лизонька.
И правда, жили они хорошо. Мама работала бухгалтером в солидной компании, получала приличную зарплату. Каждые выходные они куда-нибудь выбирались: в кафе, кино, театр, парк или просто по магазинам. Летом ездили на море, а на Новый год — в деревню, где жила мамина подруга тётя Оля. У тёти Оли было трое детей, и каждую зиму их папа, муж тёти Оли, строил во дворе огромную горку, с которой ребятня каталась дотемна.
«Концерт» сверху набирал обороты. Крепкий мат доносился, наверное, до всех соседей. Через полчаса мама, улыбнувшись Лизоньке, пошла в прихожую. Представление подходило к закономерному финалу. Сверху хлопнула дверь, раздались торопливые шаги. Надя распахнула дверь, и в квартиру влетели тётя Таня с Катькой.
— Закрывай быстрее! — завопила Таня, но Надя и сама знала, что делать. В дверь забарабанили.
— Надька! Открывай! — проревел пьяный голос. — Открывай, а то вышибу! Где эта стерва? Выйди, я тебе ноги переломаю!
— Уйдёшь сейчас же, или вызову полицию, — спокойно ответила Надя. Она привыкла к таким угрозам. И сосед знал, что она не блефует. У него уже было последнее предупреждение — следующий вызов гарантировал срок.
— Не надо, Надь! — в прихожую ворвалась Таня. — Его ж посадят!
— Давно пора! — Надя пошла на кухню ставить чайник.
— Да ты что? Как же без мужика-то? — запричитала Таня. — Тебе разве одной хорошо?
Надя остановилась и посмотрела на соседку. Грязный халат разорван, волосы всклокочены, глаза лихорадочно блестят, под одним — наливается синяк.
— Я не одна, Тань. У меня есть дочь. Нет синяков. И по чужим квартирам я не ночую.
— Ну нашла чем хвастаться! — фыркнула Таня. — Дочь-то у тебя безотцовщиной растёт. Кто знает, что из неё выйдет без мужского воспитания! А синяки… Бьёт — значит любит! Милые бранятся — только тешатся! Сегодня поругались, а завтра он меня любить будет! А ты так и будешь одна в холодной постели валяться!
Надя покачала головой. Один и тот же разговор. Одни и те же оправдания.
Лизонька пошла в первый класс, когда у мамы появился дядя Серёжа. Дядя Серёжа был невысокий, но крепкий. Говорил мало, держался спокойно и серьёзно. Сначала Лиза боялась, что мама про неё забудет — всезнайка Катька «просветила» её.
— Ха! С чего ты взяла, что этот дядя Серёжа будет тебе папой? Ты не его дочь! Мужикам чужие дети не нужны! Вот родит твоей мамке своего — и тебе конец! Либо в прислугу, либо в детдом! Родной отец — он родной, а чужой — он и есть чужой!
— Катька! — в это время с балкона орал пьяный дядя Миша. — Ты где, дрянь? Марш домой! Посуда не мыта, бардак! Хочешь, чтоб мать всё за тебя делала?!
Дядя Миша уже месяц как сидел без работы, новую найти не мог и топил горе в водке с утра. Катька быстро юркнула в подъезд.
Но дядя Серёжа, вопреки прогнозам Катьки, относился к Лизоньке прекрасно. Он работал инженером в той же фирме, что и Надя. У него была большая красивая машина, на которой они теперь ездили в кафе, кино, театры, парки и по магазинам. На ней же они стали путешествовать на море и в деревню к тёте Оле на Новый год.
Дядя Серёжа играл с Лизой, покупал ей игрушки и платья, заступался, когда дворовые хулиганы пытались её задирать, и по вечерам сидел с ними на диване, наблюдая, как «его девочки» мастерят что-нибудь.
Когда мама с дядей Серёжей поженились, устроив скромные посиделки в кафе, мужчина подошёл к Лизе и сказал:
— Можешь называть меня папой.
Лизонька с радостью так и стала делать. Но когда об этом услышала тётя Таня, она чуть не покатилась со
