Ближе не бывает
— Жаль, что Анна Михайловна опять не пришла, — вздохнула Татьяна, пока их трёхлетний внук Ваня с серьёзным видом задувал свечи на торте. — Так и не познакомилась с правнуком… обидно.
— Не хочет — и не надо, — отрезал Игорь. — Я ей писал две недели назад. Сколько раз можно звать?
— Может, стоило позвонить? Напомнить? Она уже в годах…
— Тань, хватит. Если бы ей было важно — сама бы пришла. Три года даже не попыталась увидеть внука — значит, её гордость дороже. Телефон работает, адрес знает.
Татьяна промолчала. Прошло уже пять лет, а обида сидела в сердце, как заноза. Глупая, ненужная, но вытащить — больно.
Игорь встретил Таянью на дне рождения друга. Тогда она была не одна — рядом стоял мужчина, которого все замечали. Высокий, харизматичный, самоуверенный. «Альфа-самец», как говорится. Игорь даже не решился подойти. А потом узнал, что тот бросил Татьяну с маленькой дочкой на руках. Через общих знакомых устроил «случайную» встречу. И начал ухаживать — настойчиво, без глупостей. Они расписались, когда Лизе не было и года.
Анна Михайловна, его мать, приняла невестку с прохладцей. Не радовалась, но и не лезла. Думала — скоро разбегутся: жена старше, ребёнок чужой… Но Игорь был счастлив. И ради этого она сжала зубы и молчала.
Лишь раз не выдержала. Когда Игорь решил удочерить Лизу, мать вызвала его «на разговор».
— Зачем тебе чужая девочка? Ты понимаешь, что это не твоя обязанность?
— Мама, Лиза для меня не чужая. Она меня «папой» зовёт. Другого отца у неё не было.
— Но есть биологический! Даже если он отказался — факт остаётся.
— Какая разница, кто родил, если я с ней с пелёнок?
— Разница! Вдруг вы с Татьяной разведётесь? Будешь платить алименты на девочку, которая тебе юридически никто?
— Мама! Ты серьёзно думаешь, что мы разведёмся?
— Я хочу, чтобы ты думал о своих детях. О настоящих.
— А если их не будет?
— Будут! Ты должен оставить наследство детям по крови, а не чужой девочке!
Игорь встал.
— Хватит. Если надеешься, что я брошу Таню и Лизу — зря. Они моя семья. И Лиза станет твоей внучкой, нравится тебе или нет.
Через семь лет родился Степа. И для Анны Михайловны он стал смыслом жизни. Гуляла с ним, баловала, нянчилась. Лиза же словно растворилась в тени. Татьяна молчала — не хотела ссор. Степа и бабушка были неразлучны. Даже в поездки она ездила с ним. Лиза всё понимала — умница. Однажды спросила:
— Почему бабушка редко со мной гуляет?
— Она просто мечтала о внуке, — отвечала мать. — Степа похож на папу в детстве.
Лиза выросла, но даже в пятнадцать чувствовала подвох. Как-то раз пришла домой и спросила прямо:
— Мам, скажи честно: Игорь мне не родной отец?
— Да…
— Я догадывалась. Но какая разница? Он мой папа. Самый настоящий.
И все выдохнули.
Но однажды, когда Степе исполнилось шестнадцать, за столом бабушка подняла бокал и заявила:
— Тебе, Степа, пора невесту искать! Как найдёшь — квартиру подарю. Хочу правнуков успеть понянчить!
Парень усмехнулся:
— Бабуль, рано ещё! Лучше Лизе подари — она тебе сразу внуков обеспечит.
Анна Михайловна замерла. Потом спокойно:
— Но вы же неродные. У неё другой отец.
Тишина. Степа побледнел. Взглянул на родителей. Встал:
— Всё, идём. Праздник окончен.
Гости разошлись. Татьяна кричала на свекровь как никогда.
— Зачем?! Почему сейчас? Чего ты добилась?
— Не хочу уносить тайну в могилу. Пусть знает правду.
— Кому от этого легче?!
Но та молчала.
После этого Степа перестал звонить бабушке. Он понял: родители любили его честно. А бабушка… все эти годы ласкала его, шепча гадости о сестре. И он решил: родство — не про кровь.
Лиза вышла замуж. Фото правнучки бабушка проигнорировала. На поздравления — ни слова. Игорь звонил — трубку не брала. Она осталась при своём: родной — только по крови.
А потом Степа в восемнадцать объявил, что женится. Родители ахнули:
— Рано!
— Бабушка же хотела правнуков, — пожал он плечами. — Видимо, не очень.
И тут Анна Михайловна обиделась. Ждала извинений. Даже на рождение правнука не пришла.
Осенью Татьяна сильно простудилась. Только поправилась — звонок:
— Анна Михайловна сломала ногу, в больнице.
Татьяна молчала. Потом коротко: «Скажите… я зайду.»
Через три дня она стояла в палате с пакетом сладостей. Бабушка смотрела в окно.
— Принесла зефир. Вы любили его…
Тишина.
— Мы скучаем.
Та, не оборачиваясь:
— Степа всё ещё злится?
— Нет. Он хочет, чтобы семья была вместе.
Из больницы бабушку забрали к ним. Все помогали. Сначала редко, потом — каждый день. Прошлое не вспоминали. Лишь однажды, когда правнук протянул ей кружку с чаем:
— Пей, тут кораблики плавают, — она заплакала. Поздно, но впервые — от счастья.
