30 октября, суббота. Дневник.
Вечер в комнате давил, как тяжёлый плед. Я подошла к окну, где уже почти стихло жаркое солнце, а лёгкий ветерок шептал сквозь шторы.
Наверное, я задыхаюсь, прошептала я себе. Комок в горле прерывал каждое вдохновение. Это чувство уже давно стало моим постоянным спутником: смесь усталости, пустоты и полного безразличия. Ноги подкашивались, сознание тускнело, будто ктото плавно выключал свет одним выключателем.
Я лёгла на кровать и почти сразу погрузилась в сон. Сначала мелькали разрозненные образы крики, шаги по чужой лестнице, мерцание фонаря в тумане… Потом всё очистилось. Я превратилась в птицу с огромными белыми крылышами, лёгкими, как вдох после долгой тишины. Я поднялась над Москвой, где внизу мерцали огни, дрожа от множества маленьких ламп, будто крошечные миры.
Город был мне незнаком, но казался давно родным. Высокие тени домов тянулись к звёздам, а между ними мосты, каньоны улиц, аромат свободы, который нельзя объяснить, а только почувствовать. Там было легко. Там я вдруг вспомнила, какой могу быть: не уставшей, не нуждающейся в чужом одобрении, не сжатой внутри а живой. Свободной.
Я крутилась над этим городом, врезалась между домами, касалась крылом прохладного воздуха, и казалось, что так будет всегда. Но какоето невидимое воспоминание потянуло меня вниз.
Мне нужно лечь, услышала я свой голос издалека.
Мир задрожал, свет рассыпался, и я начала падать мягко, как перо, возвращаясь в ту самую душную комнату, где всё началось. Я резко открыла глаза, будто ктото крикнул моё имя. Воздух в комнате стал холоднее, как будто часть меня осталась в городе огней и теней крыльев.
Я медленно встала и села на кровать. Тишина была почти осязаема, как застрявшая пластинка. Мир вокруг выглядел знакомо, но чуждо, будто стены чуть сдвинулись, пока я спала. Я провела ладонью по груди там, где в сне били мои крылья. Пальцы коснулись лишь ткани футболки.
Странно, подумала я, я почти летела. Но сон уже таял, как мокрый снег на ладонях. Оставалось лишь ощущение лёгкого движения воздуха внутри, почти незаметное, но реальное.
И вдруг я поняла: этот сон был не о полёте и не о городе, который нельзя назвать вслух. Он был о том, что я устала жить на земле, где каждый шаг как долг. О том, что мне давно нужно другое небо. О том, что крылья не фантазия, а древняя почти забытая память.
Я задержала дыхание, чтобы не спугнуть это чувство, и прошептала в темноту:
Если когданибудь решусь я вернусь туда. Я взлечу понастоящему.
В тот же миг внутри меня тихо ответило:
Ты уже начала.
Я стояла у окна долго, пока ночь отступала, тени становились тоньше, а небо светлее, будто мир делал глубокий вдох перед новой суетой. Чтото внутри меня уже изменилось: незаметно, тихо, но навсегда.
Я смотрела на горизонт, где тонкая полоса света делила мир на «до» и «после». И вдруг я перестала бояться своих слабостей, пустоты, безразличной усталости, что часто накрывала меня, как волна. Эти крылья были не из сна. Они из меня.
Я закрыла глаза, положила ладонь на грудь, где сердце слегка билось, подтверждая мысли, не громко, не торжественно, но уверенно.
Хватит жить чужими ожиданиями. Хватит терпеть. Хватит ждать, пока ктото разрешит мне быть собой, прошептала я.
В тот момент внутри меня чтото раскрылось. Не крылья, а нечто глубже: моя душа, давно сидевшая в темноте, наконец встала на полные высоты.
Я открыла глаза. Небо уже набрало бледнорозовый оттенок, первый утренний свет ласково падал на лицо. Сделав шаг назад от окна, я почувствовала, как пол под ногами дрогнул или мир? Не важно. Главное я больше не падаю.
Глубокий вдох первый поистине свободный за многие месяцы. Я произнесла вслух, чётко, спокойно, словно клятву:
Я поднимусь. Сама. До тех высот, что мне снились.
Ни одна душная комната больше не станет моей клеткой. Я развернулась, и шаг мой стал лёгким, почти воздушным, не от спешки, а потому что человек, нашедший свои крылья, уже никогда не будет прежним.
