— Что хочу, то и творю. Здесь и мои стены. Не нравится — вали отсюда! — прошипел Артём, сверля мать взглядом.
Светлана вышла из подъезда, слезы застилали глаза. Добрела до ржавой скамейки у песочницы, опустилась, будто под грузом лет. Куталась в поношенный плащ. Хоть на календаре уже середина июня, вечера в Перми выдавались холодными. Обещанного метеорологами летнего зноя будто и не существовало.
Она съёжилась, засунула руки в карманы. Посижу, пока не продрогнет до костей, а дальше куда? Где ночевать? Вот и дожила — родной сын выставил за порог. Всхлипнула глухо. Вся жизнь прошла в этих стенах — отсюда уезжала под венец, сюда же принесла новорождённого Артёмку. Сын…
***
— Ма, мы с классом на майские в Москву едем, — с порога заявил Артём, швырнув портфель в угол.
— Ма, ты меня слышишь? — Он уже стоял на кухне, глядя на её спину: мать чистила картошку у раковины. По её окаменевшим плечам понял — поездка под угрозой. Но попытался ещё раз:
— Денег дашь? — перекрикивал шум воды.
— Сколько? — не оборачиваясь, бросила мать.
— Билеты туда-обратно, хостел, на еду и музеи… — выдавил Артём заученно.
— Конкретно! — резко обернулась Светлана, швырнув картофелину в кастрюлю. Брызги ошпарили лицо, пропитали кофту.
Нож со звоном упал в раковину.
— Понял. — Артём потупился и побрёл в комнату.
— Деньги с неба не падают! К осени тебе ботинки нужны, прошлогодние дырявые. Куртка мала — рукава по локоть. — Голос матери догнал его у двери, толкнул в спину.
Артём захлопнул дверь, но слова всё равно пробивались сквозь тонкую стену.
— Все поедут, а я нет, — прошипел он, сжимая кулаки. — Я тоже хочу в Москву! — крикнул уже громче, голос сорвался на сдавленный рёв.
Мать вряд ли расслышала, но будто в ответ донеслось:
— Накатаешься! Вырастешь — хоть в Дубай лети!
Артём глотал ком в горле.
— А у отца спроси! Он тебе даже на др ломаный велосипед не купил. Алиментов хватает только на макароны. Ты растешь — всё жмёт, а цены ломовые!.. — неслось из кухни.
Он вцепился в наушники, но материнский голос пробивал и их. Вытер слёзы рукавом. Как сам не додумался! Отец, уходя, сказал: «Нужно что — звони». Случай подходящий. Но телефона нет.
Тихо приоткрыл дверь. Мать гремела кастрюлями, бормоча проклятия. Артём, как тень, скользнул в прихожую, натянул кеды и выскользнул из квартиры. По лестнице — бегом, к соседскому подъезду, к Лёхе Смирнову. У них есть стационарный.
Лёха обраЛёха открыл дверь, ухмыльнулся, но, заметив Артёмкины красные глаза, молча подал телефон.
